Я набрала номер.

— Григорьев слушает.

— Сан Саныч, это я, Таня Иванова.

— Танечка, приятно слышать тебя. Ну как твои успехи? Дело сдвинулось хоть немного?

— Кое-что есть, но итоги подводить рано. Можно мне у вас кое-что спросить?

— Спрашивай. Если не военная тайна, отвечу, — он засмеялся.

— Хозяин наркотиков пока не нашелся?

— Пока нет. А что, разве убийство старушки с этим связано?

— Скорее всего, да.

— И каким же образом?

— Я не могу пока вам сказать ничего больше, я сама еще просто не знаю. Думаю, что старушка поставляла наркотики в одно уютное местечко на Курской улице.

— Даже так? Таня, может, стоит нам еще раз встретиться?

— Пока рано. Появится что-нибудь новенькое, я вам обязательно позвоню.

— Ну что ж, и на том спасибо. Хоть маленькая, но зацепка.

— Да. «Накрась губы гуталином».

— Что, что? — изумленно переспросил Григорьев.

Я засмеялась:

— Это слова из песни «Агаты Кристи» о наркоманах.

Не успела я спрятать сотовый в сумочку, как он зазвонил. Мой клиент интересовался подробностями расследования:

— Танечка, мне, может быть, придется сегодня улететь из Тарасова по делам. Я бы хотел знать, как продвигаются наши дела.

— Отправляйся спокойно по своим делам. К твоему возвращению я преподнесу тебе убийц на блюдечке. И вообще, это совсем не телефонный разговор.

Если уж честно, его отъезд был очень кстати. Я просто решила сдать их в милицию, вспомнив об обещании Евгения оторвать головы убийцам. Вдруг еще есть надежда, что они перевоспитаются со временем.

— А ты сейчас где? Все там же, в Трубном?

— Это так важно?

— Просто я хотел бы увидеться перед отъездом. Очень соскучился. Откажешь — умру с горя. Давай я подъеду к кафе на Курской. Ты ведь там? А я как раз поблизости. Минут через десять буду.

Конечно, планы у меня были совсем другие, но я не смогла ему отказать. Может, человек, влюбленный, по его словам, как мальчишка, действительно соскучился?

— Больше пятнадцати минут я ждать не смогу. У меня еще куча неотложных дел.

* * *

Кафе так кафе. Мне ужасно хотелось пить. В такую жару баловаться бренди — это и значит пренебрегать своим здоровьем. Вот и пришел час расплаты: жажда и голова вот-вот разболится.

Я заказала апельсиновый сок и, не спеша потягивая его через соломинку, слушала ту пресловутую квартиру.

Даже за короткое время я узнала довольно много.

Во-первых, всем клиентам они отказывали.

— Ну что же делать, Лена? Ну выручи, — взывал невидимый мне покупатель, судя по голосу, подросток.

— Затарабанил. Сказала же: ничего нет. В пятницу будет. Вот тогда и приходи.

— До пятницы еще дожить надо.

— Это твои проблемы. Чеши, давай, к мамке.

Похожих разговоров я наслушалась вдоволь.

Из этого я сделала вывод, что хозяйка квартиры к убийству Нины Еремеевны не причастна.

Слышала я еще и разговор Лены со своим сожителем, который, по словам старушек, доживал последние деньки:

— Ленка, как мы до пятницы протянем? У тебя что, вообще ничего нет?

— Помереть я тебе не дам, конечно. А вообще-то, лихо нас кинули.

Во-вторых… Это уже совсем интересно. Как я пожалела, что ушла от того дома! Но что поделаешь, не судьба. Не бежать же сломя голову обратно. Все равно я их уже не застану. Может, старушки проследят, куда они пойдут.

Дело в том, что торговую точку посетили-таки Косой и Серый. Что же получается? Если они убили поставщицу и забрали товар, то зачем им-то понадобилось зелье?

Стоп! А может быть, они все правильно рассчитали? Ведь было бы подозрительно, если бы они сразу после убийства перестали приходить за наркотиками!

Моя голова напрочь отказывалась соображать, и я достала кости.

— Помогите разобраться, косточки.

36+20+12 — «Ваши соперники заманят вас в ловушку притворной дружбой и ложным интересом к вашим успехам».

— Значит, все-таки вот так?

За апельсиновым соком и прослушиванием квартиры наркоманов я не заметила, что прошло уже более получаса. Евгений Петрович так и не появился.

* * *

Вздохнув, я поднялась и вышла из кафе, решив вернуться к старушкам и спросить, не пронаблюдали ли они за Серым и Косым.

Ко мне подошли сзади и закрыли глаза ладонями. Я поспешно выключила приемник и резко повернулась.

Евгений улыбался. Убрав наушники в сумочку, я возмущенно спросила:

— И это называется пунктуальностью?

— Прости, Танечка, дела задержали. Музычку слушаешь? — Он кивнул на приемник.

— Приятное с полезным сочетаю.

— Здорово. Давай вернемся в кафе и поговорим. Тебе что заказать?

— Закажи сок.

Он заказал сок нам обоим, усадил меня, потом сел сам. Но я все еще злилась.

— Какая галантность!

— Не сердись. Давай кое-что обсудим. Я сегодня по делам в Алма-Ату улетаю. Могу тебе помощников дать, чтобы поскорее это дело раскрутить.

Что ж, понятно, лишние деньги никому платить не хочется. Клиент заинтересован в том, чтобы поскорее завершить расследование. Только мне не нужны никакие помощники. Во-первых, я люблю работать одна. Во-вторых, я уже практически у цели и лавры ни с кем делить не собираюсь. Я так прямо об этом и сказала.

— Я уже знаю, кто убил Нину Еремеевну. Мне осталось только найти убийц. Рассчитываю сделать это сегодня. В крайнем случае — завтра.

Я не стала описывать ему приметы преступников, отрезав, что клиенту это знать совершенно необязательно.

— Наберись терпения.

Евгений предложил подвезти меня, но я отказалась, идти мне было недалеко.

* * *

Я так и не поняла, зачем ему понадобилась эта встреча. Получалось, что лишь для того, чтобы вытащить из меня остальную информацию. Большую ее часть я уже разболтала в приливе чувств. На этот раз про любовные признания Колокольцев как-то подзабыл.

Что-то мучило меня, какая-то неоформившаяся мысль. Мне казалось, что в нашем разговоре с Евгением я упустила что-то очень важное.

Я медленно брела, размышляя и сопоставляя факты. Машинально достала зеркальце и губную помаду.

И тут мое внимание привлек мужчина в футболке и в шортах. Он старательно делал вид, что идет по своим делам. Только меня обмануть не так уж просто. Еще слабо надеясь, что я ошибаюсь, я села на первую попавшуюся лавочку. Он скрылся за углом дома.