— Ты что удумал, Крылов? — пропуская мимо ушей его издевательский тон, осведомился Бердников. — Сам в болоте увяз и Ипатову решил с собой прихватить? Думаешь, нашел палочку-выручалочку?

— Если я и увяз в болоте, то только по вашей милости, — холодно улыбнулся Игорь, пожимая плечами. — И болото это у нас с Риной одно на двоих. Но ничего… У нас, знаете ли, свои планы, и с вашими они сильно разнятся.

— Да что ты можешь? Только языком трепать!

— Что-то да могу! — глаза Крылова наполнились яростью. — И только попробуйте нам помешать, в этот раз разрушить свою жизнь я Вам не позволю.

Бердников угрожающе прищурился.

— Если ты причинишь ей вред… Против тебя сыграет каждый её синяк и каждая её слеза, — сжав руки в кулаки, процедил президент. — Запомни это, Крылов.

— А чего вдруг такая забота о Рине? Три года дела до неё не было, а тут вдруг вспомнили о бывшей надежде России и требуете, чтобы фигурист-неудачник Игорь Крылов не прикасался к вашему алмазу! Знаете, — он подался вперед, облокотившись о стол, тем самым сокращая расстояние между ними, — я нашел Ринату в таком месте, в котором жить-то невозможно. И где, скажите на милость, были Вы со своей заботой? Почему бросили её? Оставили совершенно одну! С травмой! С чувством полного опустошения! Неужели все, кто не способен дать сиюминутный результат, становятся ненужными Федерации? — не сводя с Бердникова пристального взгляда, с нажимом проговорил Игорь.

— Я повторяю, — снова заговорил Бердников. Он был словно вытесан из камня — ни один мускул на лице не дрогнул, ни капли жалости в холодных как сталь глазах. — Если с ней что-нибудь случится, пеняй на себя. А теперь свободен.

— Не понимаю, к чему весь этот разговор? Зачем Вы меня выдернули? Запугать хотели? Так не получится. Пуганый уже. Вы не остановите меня в этот раз, Владимир Николаевич. Вы хотите золото в парном? Так мы вам его завоюем.

— И без вас желающих полно, — Бердников продолжал сверлить Крылова тяжелым взглядом.

— А мы их всех обойдем, — расплылся Игорь в улыбке. Только получилась она совсем не добрая. — А что до благополучия Ринаты… Когда Вас заботили судьбы людей? Людей, а не спортсменов? Богославская осталась и без медали, и без ребенка, Рината с травмой и без поддержки Федерации. А Вы… Вы ничем не поскупитесь ради победы, верно? — Игорь понимал, что ступает на край обрыва. Еще немного и он упадет в бездну, но заставить себя остановиться не мог. Он презирал таких людей, считающих себя центром вселенной, считающих, что вся власть в их руках, а люди — марионетки, которыми можно управлять. Кого-то сделать чемпионом, а кого-то выбросить, как поломанную игрушку.

— Да как ты смеешь, щенок! — взревел Бердников и ударил кулаком по столу.

— А что Вы так переживаете?! Аж побагровели. Правда глаза режет? — «Ну вот, последний шаг сделан».

— Вон пошел!!! — президент пришел в такую ярость, что Крылов порадовался, что в данный момент их разделяет преграда в виде письменного стола. Кажется, он наступил-таки Бердникову на больную мозоль.

— Пожалуйста! — ухмыльнулся ему в лицо Игорь. — Да, кстати, спасибо за приглашение в Сочи, но мы вашей добротой пользоваться не будем. Сами как-нибудь, — и, довольный собой, вышел из кабинета. Уже закрыв дверь, услышал грохот. Судя по звуку, кубок со стола президента встретился со стеной…

***

— Вызывал? — в кабинет проскользнул темноволосый мужчина, примерно одного возраста с президентом. Взгляд его карих глаз мигом оценил настроение Бердникова. И был тот, мягко говоря, не в духе.

— Садись.

— Поговорил с Крыловым?

— Да.

— И?

— Всех обыграть собираются, — передразнил мужчина фигуриста. — Дим, клянусь, в случае чего, я его лично придушу. Хоть один волосок с её головы упадет, он пожалеет, что на свет родился.

— Ну что ты так близко к сердцу все принимаешь. Мне кажется, они очень перспективная пара. Крылов хороший фигурист. И тренер у них грамотный, — Крестов не разделял опасений друга. — Дай им шанс.

— Дам, хоть и не верю. Не смогут они Титову с Князевым обойти. Да и у Миронова вон молодежь в бой рвется. Для Самойлова наконец-то толковая партнерша нашлась. А эти на тебе, — взмахнул он руками. — Мы такие особенные, уникальные, за год и скатаемся, и элементы выучим, и на Олимпиаду отберемся, а там бойтесь все! Русские идут, — скептически поджав губы, покачал головой Владимир.

— А вдруг все получится?

— А вдруг нет? — повысил голос президент. Светлые глаза его недобро сверкнули. — Рината — уникальная девочка. Но теперь она и вся её жизнь зависит от этого… Крылова. — Фамилию Игоря он разве что не выплюнул. — Ладно, — он поднял взгляд на Крестова. Верный друг и соратник. Владимир уже и не помнил, сколько лет они вместе, рука об руку.

— Дим, ты иди, иди и продолжай наблюдать, — вздохнул Бердников и откинулся на спинку кресла.

Крестов встал и направился к двери, но Владимир остановил его вопросом:

— Как она там?..

— Работает, — ответил Дмитрий и вышел.

***

В ожидании хозяина квартиры с сеткой лимонов, больная, не в силах больше лежать в постели, решила исследовать свое временное жилище. Завернувшись в одеяло, она спустилась на первый этаж и оказалась в просторной прихожей, плавно перетекающей в большую гостиную, обставленную, судя по всему, по дизайнерскому проекту. По центру комнаты стоял длинный, обтянутый черной кожей диван, а по бокам два удобных кресла. Рината уселась в одно из них и, положив ноги на журнальный столик, включила огромный плазменный телевизор. Да, красиво жить не запретишь. Обвела взглядом комнату с высоченными потолками и заметила «уголок почета». Поднялась и подошла ближе. Медалей, кубков и грамот у Игоря было предостаточно. И почти всегда первое место. Победитель. Наверное, если бы он был более серьезен, давно стал бы олимпийским чемпионом…

Ипатова сняла небольшую медаль и повертела в руках. Маленький кружок из чистого золота. У неё такая же. Январь две тысячи десятого года. Чемпионат Европы в Таллине. Чуть больше месяца до старта соревнований по фигурному катанию на Олимпиаде… Как же она была счастлива. Первая крупная победа, а впереди она, — Олимпиада. Как тогда все казалось просто. Она прыгала сложнейшие каскады и не задумывалась о том, что может упасть. К Ванкуверу подошла в блестящей форме. Все прочили победу юной звездочке Ринате Ипатовой. Да что уж говорить — уже повесили медаль ей на шею. Но ноша оказалась ей не силам. То падение, сначала в короткой, а потом с акселя в произвольной… Вот с того мгновения вся жизнь её, до того четко выстроенная, полетела к чертям. Ей хотелось сбежать, закрыться, не вспоминать. Но даже этого ей не позволили сделать.

Резким движением Рина забросила медаль на место и отошла в сторону. Её предали, раскололи на мелкие кусочки. Маленькая девочка в тот миг умерла. А ей самой пришлось принимать взрослые решения. Самостоятельно впервые в жизни.