— Не хочу.

— Хорошо, — кивнул он. — Тогда собирайся и поехали.

— Куда?

— Ко мне домой, Ипатова, — как ни в чем ни бывало ответил он. — Теперь ты от моего гостеприимства не отвертишься.

Рината ненадолго задумалась. Пристально посмотрела на Игоря, перевела взгляд на мутное окно и тихо сказала:

— Хорошо. Только… Не хочу ничего забирать отсюда, — она поморщилась, взяла с подоконника коробку с письмами и, пройдя мимо него в коридор, стала одеваться. — Одежда почти вся и так тут, — кивнула на сумку в его руках. — Остальное куплю, как только смогу.

— А медали?

— Да что ты прикопался со своими медалями? — возмутилась она, обвязывая шею шарфом. — Нет их у меня, — пожала плечами в ответ на удивленный взгляд.

— Как это?

— А вот так. Отдала. Мне чужого добра не нужно. — Развернулась и вышла за дверь.

Крылов только непонимающе вздохнул, выключил свет и последовал за своей партнершей прочь из этого места.

Оставалось лишь удивляться ее логике: как медали, завоеванные кровью и потом, могут оказаться чужими…

Ваши лайки и репосты дарят нам вдохновение и желание радовать вас, дорогие читатели, новыми главами как можно чаще!)))

На следующий же день Рина понеслась на каток. Игорь пытался втолковать ей, что она еще больна, но Рината его слушать не стала. Как не стала она слушать и Савченко. Правда тот на удивление быстро сдался, заявив, что составит ей индивидуальный план и взяв обещание, что она будет следовать ему неукоснительно.

Снова начались изматывающие тренировки, направленные на овладение новыми элементами. Правильная техника подкрута, выбросы, тодесы, вращения… Рината постепенно восстановила тройной тулуп. Но она не желала останавливаться на достигнутом и упорно стремилась восстановить все прыжки, которыми когда-то владела. Заодно и Крылова гоняла. Тот за время, что провел в парном катании, особо в прыжках не напрягался, однако, когда твоя партнерша сигает тройной лутц, хочешь-не хочешь, и четверной выучишь, лишь бы не показаться слабее девчонки.

Единственное, что стопорило тренировочный процесс, это поддержки. Рината даже подкрутку смогла с горем пополам выучить и уже крутила в воздухе два оборота с прицелом на третий. А поддержки… ни в какую не шли. Рината не могла переступить через себя. Не могла заставить себя полностью довериться Игорю. Он уже не срывался на ней, пытался убедить, что все будет в порядке и бояться нечего, однако от Рины не укрывался его раздраженный взгляд, бросаемый на нее во время кратковременного отдыха. Она спиной чувствовала, как он недоволен. Они теряли время. Дома старались ограничиваться бытовыми темами, прекрасно осознавая, что иначе кто-то из них не выдержит и сорвется на другом, и их хрупкое перемирие полетит ко всем чертям.

Устав биться об стену, Николай Петрович привел на тренировку незнакомую женщину, которая, увидев Ринату, что-то тихо сказала ему и едва заметно улыбнулась.

— Кто это? — спросила Ипатова у Крылова, кивая на спутницу тренера.

— Ринат, ты только не принимай все в штыки, ладно?

— Крылов, — она пристально всмотрелась в его лицо, — говори прямо. Кто это?

— Это Ершова Яна Николаевна, — выдохнул Игорь, отводя взгляд. — Она спортивный психолог. Её Савченко пригласил.

— Не по мою ли душу? — Ипатова резко вырвала ладонь и сжала в кулак. — Считаете меня больной?! — глаза её нервно заблестели.

— Мы же не собираемся тебя к психиатру вести! — попытался успокоить ее Игорь. — Это всего лишь психолог. Она поможет тебе справиться с твоей проблемой.

— У меня нет никаких проблем! — закричала Рината и с силой оттолкнула Крылова от себя. — У меня все в порядке! Не нужен мне психолог! Сам лечись!

— Рината, стой! — Игорь поймал её за руку и потянул на себя. Схватив за плечи, больно сжал и зашипел: — Ипатова, хватит вести себя как дитя малое! Ты не особенная! Сейчас ты не особенная! У тебя есть проблемы, от решения которых зависит наше совместное будущее. — Рина дернулась, отчего он еще крепче впился пальцами в ее плечи. Она не смотрела на него, но явственно чувствовала его мрачное раздражение, понимала, что достигла определенного предела его терпения, через который переступать не стоит. — Ты не машина без чувств, ты человек, Ипатова! — уже мягче добавил Игорь. — И это вполне нормально, что тебе требуется помощь. Я хочу, чтобы ты мне доверяла…

— Отпусти. Больно.

Рината высвободилась из рук партнера и отъехала в сторону, скользнув взглядом по продолжающим стоять за бортом Савченко и Ершовой, ставшим невольными свидетелями её истерики. Только затем глубоко вздохнула и подняла глаза на Крылова. Снова это странное понимающее выражение серых глаз. Стоит и ждет, какое же решение она примет.

— Почему нельзя было вначале со мной это обсудить?! Почему нужно было все за спиной у меня делать? Ты все знал, Николай Петрович знал… А меня ставите перед фактом, хотя психолог, как вы считаете, нужен мне.

— Да потому что ясно было, как ты отреагируешь, — не сводя с нее взгляда, чуть резко сказал Игорь. — Ты же все вечно в штыки воспринимаешь.

Рина отвернулась, поджала губы. Несколько секунд она упрямо молчала, глядя в одну точку. Мысли лихорадочно метались в голове, нутро выворачивалось от неприятия. И все-таки она понимала, что отказаться у нее нет права, и лишь поэтому тихо сказала:

— Хорошо. — Тут же на лице Игоря расплылась одобряющая улыбка. — Только на приеме я буду одна.

— Как скажешь, — еще шире улыбнулся он.

Яна Николаевна на первый взгляд показалась довольно милой женщиной, улыбалась, говорила правильные фразы, смотрела на Ринату, расположившуюся напротив на стуле в кабинете Савченко, с неподдельным интересом. Рина же на личном опыте знала, что первое впечатление бывает обманчиво, и с виду такие хорошие женщины на деле могут оказаться двуличными особами.

Психолог задавала ей наводящие вопросы о детстве, о друзьях, о жизни в школе-интернате, а Рината в ответ становилась все мрачнее и мрачнее. И если поначалу хоть какие-то ответы она давала, то к концу разговора все свелось к вопросам Ершовой и ее молчанию.

— Понятно, — наконец Яне стало ясно, что Ипатова и вовсе закрылась от неё. — Рината, у меня сложилось впечатление, что своим присутствием здесь ты делаешь мне одолжение.

— Не Вам, — сложив руки на груди, буркнула Рина.

— Хорошо. Не мне. Своим тренеру и партнеру?

Короткий кивок и снова полное безразличие ко всему происходящему.

— Я хочу тебе помочь, — пыталась достучаться до спортсменки психолог. — Я не враг тебе! — Безрезультатно.

— Послушайте, я не желаю, чтобы в мою жизнь вмешивались совершенно посторонние люди, — ощетинилась Рината. — Я согласилась прийти к Вам только ради Крылова, но, скажите мне, как боязнь сделать поддержку связана с моим детством? Вам какое до этого дело? Что Вы хотите у меня выведать?