– А я ей еще и коврик притащила в подарок! – все еще возмущалась Вероника. – А она… даже не встретила!

– За коврик и выпьем! – прервал ее Матвеев.

– А где он, кстати, коврик? – вспомнила Лена.

– Да черт его знает, – отмахнулась Вероника, выпивая залпом весь фужер. – Машка! Пей! За тебя пьем!

Маша тоже выпила весь бокал, и… голова окончательно пошла кругом.

– А музыка? – блеснула глазами Дуська. – У нас есть музыка?

– У нас есть! – поднялся Матвеев, и через минуту гостиную наполнили веселые, хорошо знакомые звуки.

– Ой, девочки! Классно как! – вскочила Дуська и закружилась в танце.

Маша тоже не смогла усидеть и вскочила следом за подругой. Лена только улыбалась и смотрела на подруг – сама она никогда не танцевала быстрых танцев. Зато Вероника танцевала, да еще как! Вычурно изогнув руки, она кружилась и извивалась, пытаясь изобразить нечто оригинальное. Правда, ей никак не удавалось попасть в такт, но это мало ее тревожило. Дама видела себя Жизелью… Ну или, на худой конец, умирающим лебедем.

Быстрые мелодии сменялись медленными, и единственный кавалер приглашал всех по очереди. Вот он танцует с Вероникой и точно так же важно хмурит брови. Если уж она лебедь, то он… Господи, кто? Крысиный король, что ли? Или тоже лебедь, только мальчик? Надо бы в театр-то сходить… А вот с Леной он танцевал легко и непринужденно. Она ему что-то рассказывала, а он только кивал головой. Наверное, Леночка рассказывает ему про свои связи с налоговой. С Дуськой Матвеев так и норовил пуститься в быстрый танец, хоть и звучала песня довольно тягучая. Просто Дуська сама была точно юла.

Когда зазвучала очередная красивая мелодия и Матвеев подошел к Маше, Вероника неожиданно заявила:

– Все! Хватит танцев! За стол! Всем за стол! Я хочу выпить… ну, Василий! Я ж говорю – за стол!

Василий только усмехнулся, развел перед Машей руками, дескать, извините, не случилось вас порадовать, и схватился за бутылку – дамы требовали вина и внимания.

Танцы кончились глубоко за полночь. Конечно же, никто из подруг домой ехать не собирался. Их всех устроили на первом этаже, в гостевой комнате. Вероника бушевала дольше всех, но и она уснула, едва Матвеев лично выключил свет.

Маша же уснуть не могла. Она убирала со стола, и губы ее сами собой улыбались. У нее был сегодня такой прекрасный день! Надо же! Вот, бывает, ждешь чего-то, ждешь, а оно наступает, и… и ничего. Никакой радости. А бывает и наоборот. Ты и не ждешь ничего особенного, а с самого утра начинаются приятные неожиданности и уже не отпускают тебя до глубокой ночи. Сегодня было так. Ее с постели поднял звонок Игоря, а потом…

– Маш, давай я отсюда все в раковину буду носить, а ты там мыть будешь, а? – отвлек ее от приятных мыслей голос Матвеева.

– Да нет, спасибо, – отказалась Маша. – Ты и так сегодня уже мне помог… Спасибо. Ума не приложу, с чего они взяли, что я их непременно сегодня жду?

– Так Вероника ж сказала, – напомнил Матвеев. – Ты теперь за языком следи, а то я уже слышал, как она Лене говорила: «Маша, чувствую, нас никак отпускать не хочет. Придется здесь пожить. А что делать?»

– Я ей поживу! – фыркнула Маша. – У девчонок работа. А ей бы только…

– Да и дома потерять могут, – подсказал Матвеев.

– Нет, дома если и потеряют, то только Дуську. И то ее невозможно потерять, она каждые пять минут звонит своему Лешику. Он у нее седьмой, самый любимый, как она говорит. До него уже шесть было, но все не те попадались. Вот теперь тот… А чего, детей вырастила. Вот теперь и выбирает… Да поставь ты тарелки, я их сама уберу.

– Ну да, я заметил, постоянно на телефоне… – усмехнулся Матвеев. – То она звонила, то ей… Я уже их все собрал, пойдем мыть… А у Лены, у нее что, мужа нет, что ли? Такая спокойная женщина, домашняя вся такая.

Маша вспомнила Ленкиного супруга и поморщилась.

– Да есть у нее муж. У нее-то как раз единственный… Непонятно только, что она в нем нашла? Погоди, не вытирай, я это еще не помыла… Ленка и зарабатывает – дай бог любому мужику, и дом ведет, и хозяйка изумительная. Дочка их, Иришка, в Питере живет, тоже девчонка умница, а он… Пьет да гуляет. По неделе дома не ночует, а она ему все прощает.

– Любит, может быть? – пристально взглянул на Машу Матвеев.

– Нет, наверное… Когда каждый раз перед глазами пьяная морда, какая уж тут любовь выдержит… Просто считает, что она некрасивая, неинтересная… Страшно одной остаться на старости лет. А он… Ленке даже еще и лучше, что у меня осталась. Надо еще к ней пойти и телефон отключить. Пусть Витенька хоть раз в жизни испугается, что его жена может бросить.

– А Веранда?

– Какая веранда? – не поняла Маша.

– Ну, Вероника ваша? Она дама, не обремененная браком?

– Ну ты же видишь – нет. Она только любовниками все время обременяется. Старичками разными, – вздохнула Маша. – Но любит исключительно молодых! Она вообще хорошая баба, но… Зря вот только ее сын Андрюшка из дома уехал. Он фермер у нее. Наездами дома бывает, и тогда Вероника у нас просто благочестивая Марта!

Матвеев отложил в сторону вытертую тарелку и искоса взглянул на Машу.

– А сама?

– Что «сама»? – повернулась к нему Мария. – Я, что ли? Ты про меня спрашиваешь?

– Про тебя.

– Ха! А чего это ты? У меня все нормально. Была замужем. Разведена. Сын вот недавно женился, Женька. Девочка у него такая хорошая, Оленька. Все у них хорошо. Хотели жить все вместе, но я всегда о доме мечтала. А они такие славные…

– Я их видел.

– А, точно же! Ну вот… – кивнула Маша. – А с мужем мы давно расстались. И не жалею. Теперь у меня… В общем, не жалею.

– Маш, выходи за меня замуж, а?

Фужер, который Маша ополаскивала, выскользнул из ее рук и разбился вдребезги.

– Чт…что ты сказал? – растерянно повернулась к Матвееву Маша.

Он стоял рядом с ней, спокойно посмотрел ей в глаза и повторил негромко, но отчетливо:

– Выходи за меня замуж, Маша. Я… Я правда, я… выходи.

Маша нерешительно улыбалась и не знала, куда девать руки.

– Фу ты, господи, – наконец выдохнула она. – Василий! Эти мне твои шуточки! Вот, теперь фужер из-за тебя разбила!

Он молча присел, собрал осколки и вытер пол тряпкой насухо. Потом поднялся и подошел еще ближе. И повторил еще тише:

– Я, Маша, сделаю тебя счастливой. Правда… А Даров – нет.

– А Даров уже сделал! – фыркнула Маша и отошла к холодильнику, будто бы взять минералку – все же было как-то неловко так близко стоять и говорить на такие щекотливые темы. И чего этот Матвеев себе выдумал?!

– Уже? – насмешливо дернул бровью он. – И когда ж только умудрился? Прямо кузнечик какой-то.