белые зубки. Другие обезьяны хватали орех, взбирались на дерево и там, устроившись на какой-нибудь веточке, спокойно съедали его. Те же обезьяны, которым не досталось орехов, подняв хвост, бросались к людям или отнимали орехи у других обезьян.

Дапо понравилась большая обезьянка, и он дал ей банан. А Сяньпо бросила орех рыжей обезьянке. Папа сидел на траве и, глядя на детей, весело улыбался. Сяопо до всего было дело. Он помогал маленьким обезьянам раздобыть себе орех, подбегал к большим обезьянам, которые хвастались своей силой перед маленькими, и кричал:

— Посмейте только! Я вам покажу, бессовестные! Большие обезьяны зло скалили зубы на Сяопо, а он еще больше сердился.

— Ну-ка идите, идите сюда! Я вам покажу! Сам Чжан Туцзы меня боится, а уж с вами я быстро справлюсь!

Самой маленькой обезьянке ничего не досталось. Она села и стала плакать. Сяопо подбежал к брату, выхватил у него банан и бросил обезьянке.

— Ты не плачь, иди к нам и здесь ешь, а то опять отнимут. Обезьянка обеими лапками ухватилась за банан и с таким аппетитом стала его уплетать, что у Сяопо слюнки потекли. Большие обезьяны и в самом деле испугались Сяопо и спрятались подальше. Одни, ухватившись за ветку лапами или зацепившись хвостом, покачивались из стороны в сторону, а потом прыгали вниз; другие с печальным видом сидели на дереве. Они сердились на Сяопо.

Наконец все орехи и бананы были съедены. Подошли еще ребята с лакомствами в руках. Потом подъехала машина, и из нее тоже стали бросать сладости.

Сяопо сел на траву рядом с папой и принялся наблюдать. Ему становилось все интереснее и интереснее. Казалось, он может смотреть без конца — никогда не надоест.

Некоторые обезьяны, насытившись, начинали дергать друг друга за хвосты, за уши, кататься по земле. А одна какая-нибудь задира подкрадывалась к другой, налетала на нее, хватала за хвост, тащила куда-то, потом бросала, как ни в чем не бывало садилась и, прищурившись, ждала следующую жертву…

Старые обезьяны, безбровые и красноглазые, сидели чинно и мирно на деревьях, почесывались, рассматривали свои когти. Им, видно, надоели все эти забавы.

— Пора домой,— сказал отец. Но ему никто не ответил.

Без конца подходили дети, и все они кормили животных, которых, казалось, стало еще больше. Откуда только они прибегали?! И все красивые-красивые!

— Пора домой! — повторил отец. Но дети будто и не слышали. Потом Сяопо вдруг сказал:

— Сянь, посмотри-ка! Вон та обезьянка без хвоста. А что она выделывает! Как ты думаешь, почему она без хвоста?

— А ей в парикмахерской его остригли,— вмешался тут Дано.

— Неужели? — в один голос воскликнули Сяопо и Сяньпо.

— Дети, пошли домой, пора!

Отцу опять никто не ответил, правда, на этот раз они поднялись с травы. И лишь когда отец решительно пошел к выходу, дети нехотя последовали за ним.

Так жаль было уходить. Дети то и дело оглядывались.

Когда они проходили мимо клумбы с орхидеями, Сяопо сказал:

— Цветы, конечно, очень красивые, но обезьяны лучше. Они миновали пруд, где росли лотосы, красные, белые,— удивительно красивые. Но Сяопо снова сказал:

— А обезьянки лучше!

Затем они подошли к пальмам с огромными листьями.

— Обезьянки, выходите поскорее, не прячьтесь! — стал звать Сяопо.

Звал долго, но не дозвался. Сяопо вздохнул и пошел дальше.

К обеду они вернулись домой. Сяопо, как был в нарядном костюмчике, побежал на кухню к маме и стал рассказывать про зоопарк. Мама слушала его с таким интересом, будто никогда не видела обезьян, и все время кивала головой. Потом Сяопо стал рассказывать обо всем Чэньма. Но Чэньма занималась своим делом и слушала Сяопо рассеянно. Тогда Сяопо стал все сначала рассказывать маме.

Прибежала Сяньпо и попросила маму обнять маленькую обезьянку. Дело в том, что в детстве Сяньпо была очень похожа на обезьянку — так говорила мама. И сейчас эта мысль привела девочку в восторг.

«А может, и я походил в детстве на обезьянку?» — подумал Сяопо и спросил об этом у мамы. Радости его не было предела, когда мама сказала, что он и сейчас настоящая обезьянка.

11. В КИНО

После обеда Сяопо спросил у мамы:

— А завтра у меня тоже день рождения?

Мама в это время лежала на кровати, прикрыв глаза. Она отдыхала.

— Что ты, миленький, в году только раз бывает день рождения.

— О! — разочарованно воскликнул Сяопо.— А нельзя, чтобы было два дня рождения, или три дня, или — еще лучше — целых сто?

— Конечно, было бы неплохо каждый день есть вкусные вещи, ходить в зоопарк и смотреть на обезьянок! — засмеялась мама.

— Мама, а у тебя бывает день рождения?

— У каждого человека бывает.

— А когда тебе правится устраивать день рождения?

— Как когда? День рождения — это определенный день!

— А кто его установил? Папа?

— Так ведь день рождения — это тот день, когда человек родился. Вот, например, Сяньпо родилась первого мая. И каждый год в этот день мы отмечаем день ее рождения. Понимаешь, сынок?

— А разве сестренку не подарил нам волшебник с седой бородой?

— Верно, нам подарил ее волшебник, но это было первого мая. Вот мы и считаем первое мая днем ее рождения.

— Значит, если завтра мы из мебельного магазина принесем стулья и столы, то завтра и будет днем их рождения? Да, мама?

— Да, сынок.— И мама опять засмеялась.

— Это очень хорошо! Когда у столов и стульев будет день рождения, я свожу их в зоопарк посмотреть на обезьян.

— Так ведь у них нет глаз.

— А я возьму мел и нарисую им два кругленьких хорошеньких глаза! Ma! А у обезьян тоже бывает день рождения?

— Конечно, бывает! Всякий раз, как у кого-нибудь из детей наступает день рождения, наверняка и у какой-нибудь обезьянки день рождения. И вот в день своего рождения каждый мальчик и каждая девочка несут обезьянкам в подарок сладости!

— Мама! Но там так много обезьян — как же узнать, у какой из них день рождения?

— Разве в этом дело! Главное, что у каждой обезьянки есть день своего рождения. Когда у тебя день рождения, твои брат и сестра вместе с тобой едят всякие вкусные вещи и веселятся. Так и обезьяны. У одной день рождения, а остальные веселятся.