для работы над будущим проектом Habitat, я понял, что нам понадобится постоянное дополнительное финансирование. Спасение явилось в лице представителя канадских компаний – производителей цемента, архитектора Жана-Луи Лалонда из Монреаля, который вился вокруг офисов «Экспо», располагая фондом $50 000 для того, чтобы поощрять использование бетона на всемирной выставке. Я тогда еще не решил, строить ли Habitat из бетона, но ухватился за возможность и принял грант без обязательств по фактическому использованию бетона (хотя в конечном счете обойтись без него не удалось). С современной точки зрения грант кажется маленьким, но он решил исход дела и дал мне средства для создания ядра команды Habitat. Я собрал небольшую группу, которая включала, в числе прочих, Дэвида Райнхарта из Филадельфии. Также я пригласил Августа Коменданта, и как только он увидел наши исследовательские модели с множеством маленьких блоков, нагроможденных во множестве возможных конфигураций, он загорелся идеей и принял предложение – его привлекла концепция и инженерная задача, которая была поставлена в связи с нашим замыслом.

Разработка генплана, безусловно, имела первостепенное значение по сравнению с работой над Habitat. По замыслу Драпо, «Экспо-67» должна была расположиться на двух островах на реке Святого Лаврентия напротив порта и центра Монреаля. Один из островов уже существовал, но его надо было расширить, а другой создать с нуля. Необходимо было построить линии метро и автомобильные мосты, чтобы соединить острова с городом.

У ван Гинкеля и команды были другие планы – они рассматривали «Экспо» как средство вновь вдохнуть жизнь в портовую зону Монреаля на том берегу реки Святого Лаврентия, где находился город. Для этого площадку «Экспо» нужно было расширить и включить в нее не только острова, но и сам берег до мола Маккея, который позже переименовали в Сите-дю-Гавр, – это была узкая лента полуострова в области порта, развитие которой, как мы полагали, поможет вернуть активную городскую жизнь в промышленный портовый район. Глава администрации порта возражал, не желая никаких изменений в своей песчаной вотчине, но его возражения были отвергнуты. Размещение на этом участке Habitat – динамичного городского района смешанного пользования – представляло собой часть такого более широкого видения. Связь Habitat с «Экспо», а «Экспо» – с городом в целом предполагалось обеспечить за счет новой транспортной сети, состоявшей из трех отдельных систем, движение по которым шло в разных направлениях, с разной скоростью и с разными целями, но при этом синхронизировалось благодаря тому, что системы соединялись друг с другом в определенных точках.

Для расширения одного острова и создания другого грузовики круглосуточно привозили породу и драгированный заполнитель. Участок Habitat, первоначально представлявший собой немногим больше, чем скалистый гребень, защищавший порт, необходимо было увеличить и превратить в место, на котором можно строить. Между тем выше по течению поперек реки Святого Лаврентия был установлен заслон, или «ледяной мост», для разбивания льда, идущего вниз по реке. Плавучие льдины и айсберги могли легко повредить острова и другие искусственные насыпи или даже полностью снести их. «Ледяной мост» по-прежнему необходим и все еще существует.

Поскольку «Экспо» была совместным предприятием трех уровней власти – федерального правительства, правительства провинции и муниципалитета Монреаля, – то дело оказалось сложным. На федеральный бюджет первоначально приходилось 50 % финансирования всемирной выставки, на бюджет провинции – 37,5 %, а на город – 12,5 %. Для превращения генплана в реальность под эгидой Министерства торговли был создан триумвират с привлечением представителей истеблишмента и политических деятелей. Эти люди часто спорили, вставали в позу, проявляли нерешительность, и много времени было потрачено впустую. В конце концов первый триумвират заменили вторым, который состоял из людей, способных засучить рукава и заняться делом. В их числе был Пьер Дюпюи, посол Канады во Франции. Дюпюи обладал опытом переговоров с представителями других стран – такой опыт был необходим для всемирной выставки. Еще одним членом триумвирата стал Роберт Шоу, президент Foundation Company of Canada, генерального подрядчика. Третьим участником группы был полковник Эд Черчилль, начальник инженерного корпуса канадской армии. Шоу и Черчилль только что завершили строительство так называемой линии Дью (DEW) в Канадской Арктике – системы удаленного раннего предупреждения советской ракетной атаки. Второй триумвират, имевший полную власть, но отвечавший перед федеральным правительством, довел до конца проекты «Экспо» и Habitat.

Выставка должна была стать тематической, а не простой демонстрацией павильонов, построенных странами и компаниями, – в этом и состояла оригинальная концепция «Экспо-67», в отличие от всех прежних всемирных выставок. Основная тема «Человек и его мир» включала подтемы «Человек в обществе» и «Человек в природе». Поощрялось стремление стран создавать не павильоны, олицетворявшие национальную гордость, а выставки, которые можно разместить в павильонах, посвященных различным темам. Кроме того, символом «Экспо-67» должен был стать не какой-нибудь гигантский монумент, башня или шпиль – ее самым могущественным символом станут идеи. Все это было решено на конференции в Шато Монтебелло, где собрались полномочные представители всех избирательных округов Канады, чтобы обсудить видение «Экспо-67». За исключением использования слова man («человек» и одновременно «мужчина»), первоначальная концепция «Экспо» неплохо сохранилась даже по прошествии полувека.

Но в реальности концепция столкнулась с препятствиями. Страны настаивали на собственных павильонах, и их все же построили. Тематическая направленность так и не нашла горячего отклика у международных участников, как надеялись организаторы, и темы представляли в основном канадцы. К тому же Жан Драпо, мэр Монреаля, был непреклонен в вопросе установки материального монумента в память о выставке.

Осенью 1963 года, когда работа нашей команды над завершением генплана была в самом разгаре, Пьер Дюпюи, вероятно с одобрения Жана Драпо, пригласил парижского архитектора Эжена Бодуа, работавшего в стиле бозар, для участия в разработке альтернативного плана, чтобы предложить его триумвирату. До сих пор непонятно, о чем думал Дюпюи. Эжен Бодуа представил концепцию, которая предлагала отказаться от любой связи с берегом и сосредоточиться на одном острове, придав ему форму корабля с установленным на носу шпилем высотой с 40-этажное здание. Участников проектной группы «Экспо» привел в ужас этот китч, и мы решили бороться. Мы наняли восходящую звезду юриспруденции, напористого молодого юриста Клода-Армана Шеппарда, которого я знал по Университету Мак-Гилла, и предали огласке наши опасения. Что это нам дало? Нас по-новому, внимательно выслушала группа управляющих, особенно Шоу и Черчилль, которые пригласили нас на встречу для того, чтобы мы могли изложить в деталях наш план и обсудить его в сравнении с планом Бодуа. Помню, какой оживленной была эта дискуссия с участием остальных управленцев с «Экспо». В итоге Бодуа отправили домой. Триумвират решил, что его план несерьезен: в нем не был учтен целый ряд связанных