дела для инвесторов, но и сами притязания были небезосновательными. Habitat был инновационным экспериментальным проектом, идеи и методы которого, в случае удачи, стали бы применимы не только в Канаде, но и во всем мире.

Располагая рабочим финансовым планом и убедившись в заинтересованности Цекендорфа, мы собрали все документы и нашу увеличенную модель Habitat, чтобы представить идею в Оттаве и получить окончательное одобрение от канадского премьер-министра Лестера Пирсона и его кабинета. Вместе с триумвиратом «Экспо» и еще несколькими людьми мы отправились из Монреаля в Оттаву чартерным рейсом на двухмоторном самолете. На встрече присутствовал премьер-министр, министр финансов и другие члены правительства.

Я начал с общей презентации и говорил об упадке разросшихся пригородов, о потребности в большей плотности, о нелюбви канадских семей к традиционным квартирам, о необходимости воссоздания плотной городской застройки. Я сказал и об индустриализации процесса строительства. Модули Habitat должны быть сборными и, в идеале, изготавливаться на местах. Это новый способ строительства в больших масштабах, весьма многообещающий для канадской промышленности. Казалось, обсуждение пройдет удачно.

Но затем прозвенел тревожный звонок. Министр финансов не одобрял налоговой льготы на исследования для Цекендорфа. По мнению министра, это могло создать опасный прецедент – даже если использование налоговой льготы для исследований законно, в то же время ее можно рассматривать как особую благосклонность к частному застройщику, и другие застройщики могут потребовать такого же отношения. Политики удрученно задумались о прецеденте, риске и перспективах. Они удалились посовещаться, и в конце концов решили, что предложение о налоговой льготе рассматриваться не будет. Цекендорф вышел из игры. Более приятные новости звучали так: федеральные власти, правительство провинции и муниципалитет согласились сыграть свою роль и увеличить финансирование, но только в размере $15 млн – и это для проекта, стоимость которого оценили в $42 млн. «Делайте, что сможете», – сказали нам.

День или около того я пребывал в шоке, убежденный, что в истории Habitat написана последняя глава – мечта так и останется мечтой. Затем я начал спрашивать себя: а что мы могли бы сделать с $15 млн? Мы не могли построить проект так, как его первоначально представляли – городской район на всей площади мола. Но мы, скорее всего, могли бы отделить одну его часть. Мы провели ряд вычислений, и оказалось, что завод сборных железобетонных конструкций на месте будет стоить $6 млн, а на строительство остается $9 млн. Возможно, мы могли бы возвести секцию Habitat, включающую от 150 до 200 жилищ-модулей.

Следующую неделю я провел, делая наброски и экспериментируя с моделями, и в конце концов мы пришли к конструкции, которую можно увидеть сейчас на моле Маккея на реке Святого Лаврентия. По существу, мы построили лишь небольшую 12-этажную секцию-городок – изначально ее собирались возвести на оконечности полуострова.

Из всего этого я извлек один урок, который помнил на протяжении всей карьеры: неожиданное принуждение не обязательно означает конец – иногда оно дает начало совершенно другой истории.

* * *

Посмотрите на Habitat’67 – и вы поймете, что это не самая простая вещь в мире для рисования. В 1963 году, до эпохи автоматизированного проектирования, или CAD (computer-assisted design), было еще несколько десятилетий, а до 3D-принтеров – пятьдесят лет. Все нужно было делать вручную. В те времена архитектурная мастерская была пристанищем рейсшин, масштабных и логарифмических линеек, перьев и карандашей, ластиков, циркулей и бесконечных рулонов бумаги. Работа была трудоемкой. Черчение занимало много времени, и его необходимо было выполнять тщательно. Если приходилось стирать и чертить заново огромный документ из-за какой-то небрежной ошибки, то это было мучительно. Любое изменение в здании требовало создания новых рисунков или стирания большей части уже созданного и перерисовки. Дуги, двойные искривленные поверхности и трехмерные изгибы делали работу еще более сложной. Для многих наших современных проектов автоматизированное проектирование необходимо. Однако модели ни в коей мере не устарели. Меня привлекает их красота и польза.

Когда я начал работать над дипломом, модели стали моим основным инструментом. Размышляя о том, что нам следует сгруппировать и скомпоновать квартиры в высотное строение совершенно новым образом, я вырезал из дерева маленькие блоки, каждый из которых представлял отдельное жилище в объеме, и начал исследовать различные способы их установки один на другой. Со временем этот процесс стал более упорядоченным. Я вырезáл блоки таким образом, чтобы они были одинакового размера, причем их длина была в два раза больше ширины. Я мог укладывать их, как костяшки домино – один поверх другого, в спиралеобразные структуры. В каждом случае оставалось пространство для открытого сада на крыше нижележащего бокса. Модели стали мощным инструментом.

Презентация моего дипломного проекта включала в себя демонстрацию большого многоуровневого каркаса наподобие лесов, сделанного из брусков бальзового дерева, в который вставлялись модули в различных конфигурациях. Четыре года спустя мы смогли воспользоваться преимуществами крупного достижения цивилизации – изобретения конструктора LEGO, который позволял соединять похожие на кирпичи модули в разнообразных конфигурациях. Наша команда, работавшая над Habitat, боюсь, скупила все наборы LEGO в Монреале. В то время LEGO выпускали кирпичики только одного размера, но, используя их в качестве стандартного модуля, мы создали невероятное количество возможных вариантов, соединяя кирпичики в отдельные группы, из которых затем формировались еще более крупные. Тем не менее, поскольку кирпичики LEGO твердые, невозможно было представить жилое пространство внутри блоков, то есть внутри настоящих жилых модулей, поэтому его мы строили из картона, сначала вручную. Это была утомительная работа, в результате которой мы остались с покалеченными пальцами. В конце концов мы стали умнее и заказали на фабрике сотни листов картона, заранее разрезанных и с размеченными сгибами, так что их можно было собрать в идентичные полые коробки,́ а затем устанавливать так, как мы задумали.

За прошедшие с тех пор более чем пятьдесят лет технологии революционизировали наше восприятие структуры. И тем не менее макетирование остается важнейшей частью нашей работы. Сегодня в нашей мастерской в Сомервилле работают семь изготовителей моделей. Некоторые из них изучали архитектуру и испытывают страсть к созданию моделей. Тони Депас, наш главный модельщик на протяжении 35 лет, изучал плотницкое дело и начинал подмастерьем в архитектурной макетной мастерской. Сегодня два создателя моделей переводят чертежи CAD в форму, которую можно загрузить в лазерный резчик или в 3D-принтер. Разумеется, у нас по-прежнему есть пилы и дрели, а также краска и клей. У нас все еще есть вакуумно-формовочная машина, чтобы создавать пресс-формы и затем формовать из акриловых листов прозрачные изогнутые поверхности для моделей таких сооружений, как Музей Пибоди-Эссекс в Сейлеме, штат Массачусетс, или тороидальный купол над Jewel Changi