Я спускаюсь по винтовой лестнице, как Красавица, чтобы найти свое Чудовище, которое ждет у подножия.

Люциан теперь в маске. Это простая, но элегантная черная маска, которая вздымается вверх, образуя дьявольские рога. Идеальный костюм для дьявола в «Армани». Хотя он все еще носит свои ботинки Dr. Martens, вызывающе противоречащие готическому ансамблю.

Я все еще в ярости от того, что меня заставили надеть платье. Я застываю в суровом оскале и не реагирую, когда замечаю, как его голубые глаза вспыхивают за маской, когда он рассматривает меня. Однако при виде этого человека у меня катастрофически учащается сердцебиение.

Я сажусь на расстоянии от него, отказываясь встречаться с ним взглядом на протяжении всего пути в фойе. Может быть, по-детски. Но я не могу полностью отдаться ему. Я должна выигрывать свои маленькие битвы, какими бы пустяковыми они ни были.

Он делает несколько шагов ко мне и достает черную бархатную коробочку. Я не могу не заметить его нож, аккуратно прикрепленный к внутреннему карману, рукоятка в форме когтя из кости. Хотя из какой именно я не знаю — человеческой или звериной. Ни то, ни другое меня не удивит.

Я сглатываю, борясь с комом в горле.

— Меня все равно потом накажут? Несмотря ни на что? — Несмотря на то, что он старается это скрыть, его губы подергиваются от удовольствия.

— Я не даю пустых угроз, Кайлин Биг.

С этим угрожающим заявлением меня ведут к блестящему черному спортивному автомобилю «Ауди» и отправляют в неизвестность его мира за пределами его стен.

Глава 8

Рога и крылья

Люциан

Вечер перетекает в ночь с оттенками аметиста и индиго. Чернильные темные кляксы расчерчивают небо впереди, угрожая надвигающейся бурей, когда мы оставляем башни и огни города позади.

Я тянусь к рычагу и переключаю передачу, когда прохожу поворот, двигатель ревет от мощности. Я крепко держу руку на рычаге переключения передач, слишком хорошо осознавая ее близость. Каждый раз, когда я переключаю передачу, мой взгляд устремляется к ее платью, к обнаженной коже над лифом без бретелек. Припухлость ее небольшой груди. Сексуальная впадинка между ключицами.

Я снова переключаю передачу, ускоряясь, чтобы быстрее добраться до места назначения.

В ограниченном пространстве машины слишком тесно. Ее аромат лаванды и еще какой-то неразличимой сладкой ноты проникает в голову, нарушая ход моих мыслей.

Она такая же фиолетовая, как небо.

Темные мысли вторгаются в мой разум так близко к ней. В одиночестве. Срываю с нее кружевное платье, чтобы обнаружить под ним ее тело. Обхватить рукой ее стройное горло и почувствовать, как ее пульс бьется о мою ладонь, а ее большие янтарные глаза наполнены страхом и вожделением.

Я сильно нажимаю на педаль и замечаю, как ее рука тянется к ручке. Я представляю, как учащается ее сердцебиение, как сжимаются бедра… и слава богу, в поле зрения появляется поместье Эрасто.

— Куда мы едем? — Она впервые заговорила с тех пор, как мы уехали.

Я останавливаюсь перед огромными латунными воротами и опускаю стекло. Одним взглядом в камеру я показываю булавку на смокинге: золотого ворона, и ворота начинают открываться. Я проезжаю через них на пышную подъездную дорожку. Фонтан сияет белизной среди роскошного ландшафтного дизайна.

Поставив машину на нейтралку, я берусь за ручку двери и говорю:

— Что бы ты ни увидела здесь сегодня, не показывай страха. — Затем я смотрю на нее. — Они питаются страхом.

Ее руки сжимают ремень безопасности, как будто она не уверена, бежать ей или оставаться пристегнутой. Я почти улыбаюсь, открывая дверь и передавая брелок парковщику.

Дверь с ее стороны открывается, и я делаю шаг навстречу второму парковщику, чтобы протянуть ей руку. Надо отдать ей должное, она не дрожит, когда вкладывает свою руку в мою.

У парадных дверей роскошного кирпичного особняка меня встречает солдат мафии. Он отмечает булавку на моем лацкане и одобрительно кивает, после чего распахивает двери. Я беру ее за руку и веду нас в какофонию музыки и голосов.

В тускло освещенном коридоре горят черные свечи. Стены занавешены черным — сенсорная депривация, призванная окутать гостей тайной неизвестности и направить их к главному бальному залу.

Как только мы входим в бальный зал, вокруг нас открывается пространство с высокими сводчатыми потолками и чрезмерной роскошью. Все пространство украшено бело-золотыми и черными цветами. Главной особенностью являются бочки — бочки с вином, расставленные по всему периметру. В центре — фонтан, из которого льется вино Amontillado, а стены украшают старинные венецианские маски и картины с изображением Карнавала.

Справа от нас стоит стол для гостей, на котором разложены матовые черные конверты с названием мероприятия: Cask Masquerade.

— Люциан, пожалуйста, скажи, где мы находимся. — Она впервые произносит мое имя, и это что-то делает со мной. Ее мягкий голос обезоруживает.

Я выбираю конверт с моим именем, остро ощущая ее внимание к гравировке.

— Мероприятие называется «Маскарад в бочке», — отвечаю я на ее вопрос, засовывая конверт в карман брюк. — Ежегодно проводится венецианской мафией для лучших преступников Пустоши. Как бал офицеров, только для злодеев.

Взяв с сервировочного столика два бокала красного вина, я вручаю ей один и направляю к менее людной части балкона. Я здесь не для того, чтобы общаться. Конверт из Руины — это то, ради чего я сюда пришел.

Руины действуют, связывая различные преступные организации в Пустоши. Каждый год хозяйка этого мероприятия играет роль в одной из таких связей. Одолжениями торгуют, как акциями среди магнатов.

Преступные боссы предпочитают думать об этом как о кумовстве в кругу семьи, а не как о простой договоренности.

В любом случае, это дает аутсайдерам шанс подняться, а боссам — возможность влезть в большие долги.

Кровь, на которой процветают вампиры этого города.

Не успеваю я дойти до места назначения, как на моем пути появляется хозяйка.

— Люциан Кросс, — говорит она, широко улыбаясь под золотой маской. — Я вижу, ты сегодня сам дьявол. Как кстати. — Ее остекленевшие глаза скользят по мне. — Я рада, что ты смог присоединиться к нам.

Я не отвечаю на ее улыбку, хотя и киваю с укоризной.

— Конечно, Элеанор. Всегда рад приглашению на ваше мероприятие.

Ее смех — грубый и издевательский, хотя оскорбление адресовано не мне. Элеанор Эрасто — вдова покойного босса Венеты. Это мероприятие, по сути, принадлежало ему, а Элеанор продолжала проводить его в его честь, несмотря на свои сомнения.

Ее сын Доминик взял на себя управление семейным бизнесом год назад, когда