назначение. Павел, конечно же, ничего не понял, что было видно по его лицу.

— Ничего, постепенно поймёшь, — улыбнулся Тимур. — Если что, я всегда рядом.

— Ага… — ответил на это Павел.

— Короче, важный момент, — произнёс Кузьмин. — С этого дня ты куришь кальян. Когда приносишь кальян клиентам, обязательно нужно раскурить его самому.

Он выдвинул ящик из стола и нашёл там ленту с мундштуком, которую и надел на шею Павлу.

— Самое главное — когда будешь раскуривать, не вздумай прикасаться губами к мундштуку кальяна, — продолжил Тимур инструктаж. — Надеваешь вот этот мундштук на мундштук кальяна, и только после этого раскуриваешь.

— Мундштук на мундштук? — недоуменно переспросил Павел.

— Это не я эти названия придумал, — пожал плечами Кузьмин. — Так заведено задолго до нас. Короче, персональный мундштук нужен, чтобы клиент не видел, как ты облизываешь кальян, который он потом будет курить. Там по любому клиенты надевают одноразовые мундштуки, но так всё равно лучше не делать — это неприятно нихера.

Павел лишь коротко кивнул.

— Теперь по табакам, — продолжил Тимур и взял со стола пластиковую коробочку с надписью на английском. — Вот это — «Al Fakher». Лютое говнище, но некоторым нравится… А вот это…

Пластиковых коробочек было очень много и Тимур показывал каждый.

— Вижу, что ты в ахуе, — улыбнулся он, когда увидел, что Павел уже перестал впитывать информацию. — Ничего, разберёшься постепенно.

«Кальянщик-кальянщик», — раздалось из рации на ремне Кузьмина.

— На связи, — оторвал тот рацию.

«Подойди на третий этаж, прими заказ», — приказал ему басовитый мужской голос.

— Принял, — ответил Тимур и повесил рацию обратно на ремень.

Бродскому это всё показалось каким-то очень серьёзным и «взрослым», как на ответственной работе. К слову, это была его первая работа в жизни, но он старался не подавать виду.

— Третий этаж — это банный комплекс, — сообщил ему Кузьмин. — И там, обычно, сидят люди, которые требуют к себе особого отношения. Если ты понимаешь, о чём я.

— Понимаю, — кивнул Бродский.

На самом деле, он не понял ничего, кроме того, что банный комплекс находится на третьем этаже.

— Я пойду, а ты тут пока потусуйся, — сказал Кузьмин. — Мазя?

— Мазя, — улыбнулся Павел.

Тимур ушёл, а он встал у столика с табаками и начал рассматривать баночки. Он старался запомнить табаки, с которыми ему предстоит работать. Чтобы запомнить получше, он открывал банки и нюхал табак — запахи были приятными.

Минут пять ничего не происходило, а затем вернулся Кузьмин.

— Заказали «Адалию» со вкусом двойной дыни, — сообщил он. — И что-нибудь полегче, для дам, на грейпфруте.

Информационной нагрузки его сообщение для Павла не несло, он вообще ничего не понял.

— Сейчас буду заряжать, а ты запоминай, — сказал Тимур.

Далее он взял кальян и начал его готовить.

— Помой грейпфрут, — попросил он. — В холодильнике, на нижней полке.

Бродский сбегал к холодильнику, быстро нашёл там грейпфрут и подошёл к раковине, находящейся в глубине комнаты, за столиком с табаками.

Помыв фрукт, он передал его Тимуру, который уже закончил подготовку первого кальяна. В руках его был нож.

— Это дело практики, но технику запоминай уже сейчас, — сказал Кузьмин и начал разбирать грейпфрут.

Делал он это отточенными движениями, мастерски — Павел почувствовал, что попал на прямой эфир передачи «MasterChef» с Гордоном Рамзи.

— В грейпфрут нужно поместить решётку из зубочисток, — прокомментировал Тимур свои действия. — Далее укладываешь туда табак, а затем ставишь сверху калауд…

Павел лишь кивал, внимательно следя за тем, как работает Тимур.

Он работал суммарно минут двадцать. Оба кальяна были готовы.

— Помочь отнести? — спросил Павел.

— У тебя стажировка, — покачал головой Тимур. — На третий тебе ещё нельзя. Сам отнесу.

— А мне что сейчас делать? — спросил Бродский.

— Подожди малёх, — пожал плечами Кузьмин. — Я туда-обратно. А дальше продолжим обучение. Потусуйся в зале — пройдись между рядами, может, кому-то нужен кальян…

Они вышли из каморки вместе. Тимур понёс кальяны к лестницам, а Павел вышел в зал лаундж-бара.

В воздухе висела атмосфера спокойного веселья — царил приятный полумрак, люди ели и пили, а кто-то играл в настольные игры, но, в основном, за столами сидели, ели и болтали.

Бродский прошёл, мимо первого ряда столов, к барной стойке.

— Мальчик! — окликнула его какая-то тётка. — Ты же кальянщик?

Судя по тому, что с ней было ещё две женщины примерно её возраста, скорее всего, это коллеги отдыхают.

— Да… — неуверенно ответил Павел.

— Сделай нам чего-нибудь фруктовое, — попросила его эта женщина. — Но не кислое.

— А какой табак? — уточнил он.

Женщина посмотрела на него недоуменно.

— А я откуда знаю? — спросила она. — Я тебе сказала — фруктовое что-нибудь, но не кислое. Понял?

— Понял, — ответил Павел. — Покрепче, помягче?

— Помягче, — решила женщина.

— Главное, чтобы голова от него не болела, — добавила её подруга.

— Хорошо, — кивнул Павел и пошёл обратно в каморку.

Внутри уже был Тимур, готовящий новый кальян.

— Что у тебя? — спросил он.

— Из зала заказали что-нибудь фруктовое, но не кислое, — ответил Павел. — И помягче.

— Ну, это значит, что «Адалия», — начал Кузьмин. — Девушки заказывали?

— Да, — кивнул Бродский.

— У них даже вкус есть специальный — «Lady killer», — улыбнулся Тимур. — Сейчас забодяжим, всё мазя будет…

Бродскому оставалось лишь дождаться, пока Кузьмин сделает свою работу. Но Павел внимательно следил за его действиями и сделал себе зарубку — смотреть больше обучающих видео по кальянам на «Ютубе».

— Принесёшь, поставишь и раскуришь, — поручил ему Кузьмин. — Мундштук обязательно надевай.

— Всё, понял, — кивнул Павел.

Он взял кальян и понёс его к нужному столу. Был страх споткнуться и упасть, но он был предельно сфокусирован на задаче.

Кальян был довольно тяжёлым, поэтому рука физически слабого Бродского начала уставать.

— Наконец-то! — воскликнула изрядно поддатая женщина, откинувшаяся на спинку дивана.

Павел зачем-то кивнул, после чего поставил кальян на стол и вставил свой мундштук.

Затянувшись дымом, он ощутил адское жжение в глотке и начал ожесточённо кашлять. Заказавшая кальян женщина глумливо засмеялась. Павел стушевался, но пересилил себя и сделал