Мадам молчала, они оба смотрели на то, что перед ними открылось. К сожалению француженки, помещение не было похоже на искомую ими аппаратную. Это был обычный чулан два на два метра, где хранили пылесос и щетки для уборки комнат. Разморозившись, француженка толкнула полковника в плечо:

— Идемте же! Впереди есть еще комнаты, тем временем Черстин скоро будет наступать нам на пятки!

Следующая же дверь раскрыла перед сыщиками гораздо более интересные горизонты:

— Как видите, — глядя на комнату, явно принадлежавшую молодой девушке, сказал полковник, — я был прав. Не всегда тайны находятся за замком.

— Это наверняка комната Анны! — воскликнула полушёпотом Эрнестина, переступая через порог.

И вправду, с первого взгляда можно было понять, что здесь жила девушка. Именно жила, а не остановилась погостить. В отличие от тех спален, в которых остановились гости, здесь все было сделано для конкретного человека. В центре комнаты стояла широкая белая кровать, накрытая розовым атласным покрывалом, на котором была целая гора розовых, лиловых и блестящих серебряных подушек. Здесь был специальный уголок с зеркалом и белым стулом, сиденье которого было обтянуто лиловым велюром. На столике у зеркала безумное множество и разнообразие косметики. Смелая француженка чуть не поскользнулась, неосторожно ступив на лиловый ковер с очень длинным ворсом, в котором можно было с легкостью утонуть.

— Какая удача, дорогой Хьюго, — бормотала Вольф, беззастенчиво ощупывая матрац и сразу заглядывая под него, проигнорировав тумбочку и шкаф. — Какая удача! Может быть нам повезет еще немного, и мы найдем что-то, что сможет нам указать на мотив преступления?

— Боюсь вас снова огорчить, Эрнестина, — с огромной долей скептицизма в голосе, произнес полковник, — но и здесь вы скорее всего ошибаетесь. В наше время молодёжь не хранит свои секреты под матрацем. Все их секреты в сети. В переписках и любовных сообщениях. Сегодня даже шантажируют через телефон.

— Да, вынуждена согласиться с вами, Хьюго, — как будто бы огорченно сказала Вольф, выудив из-под матраса маленькую библию в кожаном переплете, — что нынешняя молодежь хранит секреты в виртуальном пространстве. Однако, всегда бывают исключения.

Раскрыв книжку у себя в руках, мадам немного полистала ее, но на первый взгляд не найдя там ничего, вернула находку на место.

— А телефон сейчас у Скуг и вам при всем желании до него не добраться. Если только вы не обладаете навыками хакера.

— Я — нет. Но в Париже у меня был такой знакомый. Очень талантливый молодой человек. Когда-то мой покойный ныне супруг поймал его, но, поскольку, дело было несерьезным, Франсуа (так зовут того молодого человека) был отпущен на свободу. Отчасти не без моей помощи. Именно поэтому, он не раз позже помогал мне. Эх, если бы я могла связаться с ним. Но… Увы, мой дорогой друг, увы, теперь все пути во Францию для меня закрыты.

— Неужели все настолько плохо?

— Да, мой дорогой. Именно. Если бы было как-то иначе, — мадам раскрыла створки встроенного в стену шкафа, — разве я была бы здесь? Как интересно…

— Что? Вы что-то нашли?

— И да, и нет, мой дорогой. Я вижу лишь то, что Анна была девушкой довольно скромной. В гардеробе исключительно платья, которые носила бы не всякая взрослая женщина. Достойная длина у юбок, никаких мини, никаких декольте. Ничего! Ничего такого, в чем бы можно было сходить хотя бы в клуб, на вечеринку с друзьями…

— Возможно, этот ваш родственник Нилс воспитывал ее в строгости?

— В строгости, полковник? Правда? Это мог бы сказать кто угодно, но не человек с вашим прошлым. Разве вы увидели в их отношениях или в убранстве этой комнаты строгость? По всем видно, что денег на Анну он не жалел. Так что, это сугубо ее выбор. К тому же, вспомните ее друзей. Разве Моллер, которого так не любит Черстин, похож на паиньку? Или те две девушки, София и та, вторая.

— Биргитта.

— Вот, вот. Что ж, полковник, я здесь закончила. Ничего интересного. По всей видимости, эта девушка довольно тщательно скрывала все свои секреты.

— Или, Эрнестина, их у нее просто не было.

Француженка хмыкнула:

— Правда, полковник? Вы считаете, что человека без секретов могут вот так вот запросто стукнуть по голове? Обычно так поступают с людьми, если желают заставить их молчать. Это не было ограблением, согласны?

— Согласен.

— Это не похоже на месть. Ведь месть обычно выглядит иначе. Стреляют, травят, к этому тщательно готовятся. По голове же могут ударить либо в целях самозащиты, но такую версию мы с вами сразу отметаем, ведь Анна не похожа на ту, от которой стоило бы защищаться в физическом плане. Ведь у нее не было кулаков или какой-то серьезной подготовки. А если бы и были, ее костюм не позволил бы особо размахиваться конечностями. В таком случае остается лишь одна, самая вероятная версия — Анна что-то знала и это что-то кому-то собиралась рассказать…

Они оба покинули спальню все еще незамеченными и отправились дальше по коридору. К большому сожалению обоих ни на этом этаже, ни этажом ниже ничего похожего на аппаратную они не нашли.

— Возможно все гораздо проще. Запись велась, но Нилс не просматривал ее. Он имел к файлам доступ, файлы хранятся в облачном хранилище. При желании он может посмотреть записи.

— В таком случае, нам нужен сам Нилс, дорогой Хьюго.

— Он нужен не только нам, дорогая Эрнестина. Если бы все было так просто, то Скуг не металась бы в поисках владельца усадьбы Биненшток.

— Все не просто. Все гораздо проще, Хьюго, чем вы себе представляете. Нам нужен Нилс и мы его найдем.

Отдыхая в большом матерчатом кресле с крупными, округлыми подлокотниками, мадам перекинула одну худую ногу через другую и держа в одной руке стакан с виски, с удовольствием прикурила обычную сигарету от зажигалки, любезно поднесенной полковником. Хольм не поленился встать с дивана, стоявшего поодаль от зажжённого камина, у которого пристроилась вечно мерзнувшая в этой стране мадам. Ее по-французски тощие ноги в данную минуту согревал клетчатый плед. За окнами усадьбы к вечеру разбушевалась настоящая буря, дул сильный, штормовой ветер, что было не редкостью в этих приморских краях и уже беспрестанно лил настолько сильный дождь, что бедная кухарка, работавшая в усадьбе, даже несмотря на все свои страхи после убийства коллеги, побоялась отправляться домой и осталась в усадьбе ночевать. Гости же усадьбы при всем желании не могли покинуть дом, поскольку после длительного допроса, в котором успели поучаствовать все, следователь Скуг запретила им делать это. Таким образом, запертые в доме под охраной уже двух других полицейских, после кое-какого ужина, постояльцы устроились в большой гостиной на чашку кофе, который они сами себе и организовали. В помещении царило молчание, дотошная дама-следователь успела довести своими бессмысленными расспросами даже никогда не умолкавшую молодежь. Француженка, как и все, также погрузилась в раздумья, она покачивала ногой, которая лежала на другой ноге, попивала виски и не без наслаждения сделала несколько затяжек, пустив в свои искушенные легкие табачный дым. За окном свистел ветер, а дождь бил по стеклам деревянных окон, напоминая Вольф непогоду в ее любимой Нормандии. Алена устроилась на одном диване с полковником, она внимательно наблюдала за каждым движением своей хозяйки, как будто вот-вот тишина должна была нарушиться и ее мадам сообщит о раскрытии этого жуткого двойного уже преступления. Однако, вопреки ее ожиданиям, тишину нарушил кто-то другой. Это был молодой Моллер, который все это время сидел на ручке другого дивана, возле своих притихших подруг, между которых пристроился еще один весьма симпатичный молодой мужчина в серой рубашке и черном галстуке, что соответствовало современной моде.