меня перехватило дыхание. Все мысли будто попали в вязкую субстанцию и почти остановились. Даже сердце пропустило удар. Казалось невероятно важным ответить быстрее.

– Верю… – почти шепотом произнесла я.

Артур улыбнулся.

– Тогда действуй.

12

Когда я выводила кобылу из денника, все мои внутренности скрутило, к горлу подступила тошнота. Не затянуть подпругу было огромным риском. И я шла на него, просто поверив в слова Артура. Во время седловки Снежная королева вела себя значительно лучше, чем в прошлый раз. Из нас двоих в панике теперь была я. Кобыла же, хоть и не опускала шею, была достаточно расслаблена. Она не обращала на мои действия почти никакого внимания, лишь изредка махала хвостом, как будто я была назойливой мошкой, не более.

А у меня заледенели и тряслись руки, поэтому я чистила лошадь в два раза дольше обычного. Когда очередь дошла до надевания седла, Королева заметно напряглась: она заложила назад уши и раздула ноздри. Ей были неприятны прикосновения к спине. Пожалуй, это стало подтверждением слов Артура и помогло мне решиться на опасную авантюру.

В манеж мы вышли позже положенного. Но это не запрещалось. Просто я сама у себя украла время на разминку и поиск подхода к незнакомой лошади. Одногруппники активно разминались. У кого-то получалось вполне сносно, и на лицах промелькивали полуулыбки, для других это оказалось более сложным испытанием. Рите достался возрастной, ленивый мерин Карадрас. Он игнорировал любые ее посылы, продолжая стоять на месте. Глаза Риты были на мокром месте, она пыталась помочь себе хлыстом, но конь лишь отмахивался от него хвостом, а один раз топнул ногой.

В мыслях я посочувствовала одногруппнице, но понимала, что моя лошадь еще сложнее Карадраса. При каждом чуть более резком действии Снежной королевы я вздрагивала и сильнее стискивала повод. Нужно было решаться: залезать в седло с незатянутой подпругой и надеяться на то, что Артур не ошибся.

В своей удаче я сильно сомневалась, а вот в мастерстве Артура – нет. Отчего-то он вызывал у меня безграничное доверие, а внимательный взгляд его серо-зеленых глаз, то и дело всплывающий в памяти, помогал расслабиться хотя бы на несколько секунд.

Алексей Викторович вместе с Натальей Сергеевной и еще одной высокой худощавой девушкой, которая, кажется, была берейтором молодых лошадей, судили экзамен. Разминались мы без посторонней помощи и чуткого тренерского надзора. Лишь за бортом в углу стояла директор клуба, наблюдая за тем, чтобы не произошло ничего опасного.

Подсказывать во время разминки и экзамена было запрещено. Мы должны были показать, чему научились, без посторонней помощи. Я улучила момент, когда директриса отвлеклась, и со специальных ступеней взгромоздилась на спину Снежной королевы. Подпруга была затянута на минимум, не давая седлу перевернуться.

Стало так страшно, что я задержала дыхание. Снежная королева оказалась выше Пети, а ее шея была тоньше и длиннее. Я едва дотронулась шенкелем до ее бока, и кобыла тут же пошла вперед очень активным шагом. Я опасалась сделать лишнее движение и старалась сопровождать ее, покачивая поясницей. Королева должна была разогреть мышцы спины, и тогда, по заверениям Артура, она станет спокойнее и я затяну подпругу. Эти десять минут шага на болтающемся седле превратились в пытку. Я ощущала себя сидящей на пороховой бочке, которая может рвануть в любую секунду.

Рита разозлила Карадраса хлыстом, и конь наконец сдвинулся с места. Одногруппница обрадовалась, но счастье ее было недолгим. Теперь мерин не желал останавливаться и все набирал скорость. Рита изо всех сил тянула за повод, но это не помогало. Карадрас закусил железо и задрал голову, переходя на галоп. Девочка попыталась дернуть за повод. Не желая чувствовать боль, Карадрас скинулся с контакта и ушел шеей вниз, а затем сильно поддал спиной. Рита, как из катапульты, вылетела из седла и мешком упала на грунт манежа.

К ней тут же подбежали директриса и дежурившая бригада скорой помощи, а я застыла в углу, поглаживая встрепенувшуюся Снежную королеву по холке. Только бы она не решилась повторить подвиг Карадраса. Все же оставить подпругу незатянутой было безумной затеей. О чем я только думала, соглашаясь? Не сдать экзамен и вылететь из школы не так страшно, как сломать себе что-нибудь и покалечиться.

Будто услышав мои мысли, кобыла дернулась в сторону, но тут же опять остановилась. У меня перехватило дыхание, а сердце ухнуло вниз. Я почувствовала, как седло немного перекосило направо. Пора было затягивать подпругу, но вначале я наступила на левое стремя и выровняла седло.

Была не была…

Разминка оказалась слишком короткой, чтобы я изучила лошадь и смогла проверить все ответы на мои воздействия. Но тогда мне казалось, что самое страшное позади: я нашла подход к кобыле и не убилась в первые минуты на ней. Но теперь, когда я выехала в стартовый манеж, то поняла, что самое страшное и ответственное впереди. Ведь все, с чем я справилась до этого, не значило ничего, если не получится проехать схему.

Первый же сбой на выезде из тренировочного манежа вернул меня на землю. Я не понимала, насколько чувствительная эта лошадь, и любое действие, которое для Пети было нормой, для Королевы становилось слишком сильным. Я старалась дышать глубже и просто следовать придуманной схеме.

Снежная королева сорвалась на галоп, и я забыла, как дышать. Ее аллюр был совсем не похож на такой же у Пети. Она поднимала передние ноги выше и резче ставила их в песок, в седле сильно качало, и я вдруг поняла, что сохраняю посадку с огромным трудом. А ведь еще нужно было управлять лошадью и проехать схему…

Кровь шумела в висках. Сегодняшний день был одним большим испытанием моей нервной системы и навыков в верховой езде. И наконец настала кульминация. Первый элемент: въезд на среднюю линию можно было сделать на любом аллюре, главное – правильно выполнить с него остановку. Помня слова Алеси о том, что, даже если лошадь ошиблась, не стоит этого показывать, я не перевела кобылу обратно в рысь, а рискнула продолжить на галопе. Это допускалось, хотя считалось повышенной сложностью.

Я прокручивала в голове совет Алеси и делала вид, что так и задумывалось. В какой-то момент даже попробовала нацепить на себя одну из тех искусственных улыбок, которые видела на показе мод у моделей. Это ведь тоже выступление. Бояться нельзя. Животное могло почувствовать страх и само занервничать.

У меня не было времени рассматривать тех, кто пришел посмотреть на то, как я сдаю экзамен. И тем не менее я заметила нескольких ребят из своей