поскучнело его лицо, Колька понял, что эта новость была для него полной неожиданностью.

— В Геленджик едем. На катере. А там — в Фальшивый Геленджик. Оттуда пешком по лесу реликтовой сосны в Джонхот, где жил Короленко, там даже есть дача его брата…

— Ясно, — угрюмо сказал Дмитрий. — Послушай! Плюнь ты на все эти экскурсии по достопримечательностям и музеям… Здесь же лучше!

— Не спорю. Но ведь я ни разу еще не ходила в походы, хоть и считаюсь туристом. Меня грозятся отчислить. И потом, сам понимаешь, я обещала Инке…

— Что ты еще обещала ей? — Колька увидел, как правая бровь Дмитрия насмешливо полезла вверх.

— У нее пустяковая просьба… — стала уклоняться от прямого ответа Женя. — Надо побывать в Геленджике…

— Ой, смотрите! — вдруг прервал их разговор Андрюшка. — Колька, от вас съезжают!

По причалу шел дядя Гена с матерью и дочкой. На нет была шляпа с бахромой, в руках два тяжелых чемодана и рюкзак за плечами. Немного отстав, шла Елена в тщательно отглаженных брюках, полосатой кофте и тот, с усиками, в костюме, белой сорочке с галстуком, несмотря на жару. Он что-то быстро говорил ей. Елена улыбалась, благосклонно покачивала головой. Из-за мыса показался теплоход. Гена поставил на причал чемоданы.

— Иди, Коля, попрощайся, — сказал Дмитрий. — Ведь они долго жили у вас.

— А вы?

— Что я?

— Вы дружили с ним… У моря разговаривали…

— С него хватит и этих усиков. — Дмитрий поднял на плечи уже просохшие лыжи. — Ну, тронулись.

Колька побрел за ним. Хоть день был и неудачный (с лыжами ничего не получилось, дядя Гена неожиданно съехал), но это мало огорчало Кольку, потому что рядом был Дмитрий. Много отдыхающих приезжало в их Джубгу, но никто еще не привозил с собой морские лыжи и не ездил на них с такой лихостью. Отблески Дмитриевой славы коснулись и Кольки. Они шли домой, и на них заглядывались, провожали восхищенными взглядами. Не говоря уже о мальчишках — целая толпа их бежала следом, и каждый норовил что-то спросить об устройстве лыж, о технике езды. Дмитрию скоро надоело объяснять, и тут на помощь пришел Колька.

— Ничего особенного, — говорил он, — главное — купить лыжи и не теряться, а там любой сумеет.

— Чего ж ты не сумел? — спросил Андрюшка.

— Я легкий был сегодня, забыл пообедать.

— Говори!..

— Точно. Вот пообедал бы — и нормально. Промчался бы не хуже… Ну, может, и похуже Дмитрия, но проехал бы.

В калитку двора Колька не пустил никого, кроме Дмитрия, Жени и Лизки. Андрюшку отгонять не пришлось, сам не пошел, наверно, обиделся. Зато остальную ребятню Колька бесцеремонно отогнал. Дмитрий с Женей исчезли в комнатушке и очень долго — целую вечность — не выходили. Колька прохаживался по двору, время от времени поглядывая на их дверь.

Досадно было: теперь Дмитрий куда больше внимания уделял Жене, чем ему, Кольке, и не так-то просто было поговорить с ним. А когда уходил с Женей гулять, то Кольку больше не приглашал. Лишь когда они купались возле их дома, Колька всегда был рядом, давал на правах старожила разные советы и хвастался приятелям своей дружбой с ними…

Потом, к счастью, Женя, несмотря на все отговоры, уехала в маршрут, и лучи Дмитриевой славы стали еще ярче освещать Кольку: ведь Дмитрий жил рядом, и никто лучше Кольки не знал его… Никто!

Теперь Колька не отставал от него буквально ни на шаг и, не будь на свете бабки, переселился бы в его комнатушку и спал бы хоть на полу, зато рядом с его койкой. Незаметно для себя Колька стал важничать, не замечать ребят. Даже к Лизке охладел.

Однако к славе быстро привыкают. Так случилось и с Дмитрием, тем более что он дал слово до возвращения Жени на лыжи не становиться. В первые дни Дмитрий охотно ходил с Колькой вверх по реке Джубге, они купались, ловили креветок (здесь их называли рачками), но потом Дмитрию все это надоело, и он больше валялся на пляже.

Как-то Колька спросил у него, не стало ли ему здесь скучно.

— Отстань. — Дмитрий отвернулся.

Колька почему-то вспомнил, как месяц назад ему тоже стало вдруг невыносимо скучно и его потянуло к матери. Он приехал в Адлер и зашел в кафе «Лайнер» — прозрачное, как аквариум, с самолетом на двери, с низенькими удобными столиками. Мать в белом фартуке и наколке принесла ему окрошку и двойную порцию сосисок, потом тайком ткнула шоколадку. Он ел и смотрел и окно, как выключив мощные турбины, идут на посадку серебряные Илы и Ту, как трещат вертолеты. Джубга по сравнению с Адлером и Сочи — жалкая провинциальная деревушка, тихая и сонная.

Мать подсела к Кольке и молча смотрела, как он с жадностью все поедает. По щеке ее поползли слезы.

— Ты чего, мам?

— Да ничего, так, сынок. Кушай.

Колька насытился и доедал уже без охоты, а шоколадку припрятал на потом.

— Бабушка не обижает?

Колька помедлил с ответом. Ему вдруг захотелось сказать правду.

— Ну чего ж ты молчишь? Говори!

— Не обижает, — подумал и добавил: — Чего ж говорить…

Ему вдруг наскучила вся его прошлая жизнь с беготней по пляжам, со всеми бабкиными клиентами, с ежедневным сбиванием ящиков и продажей кукурузы. Хотелось чего-то другого.

Чего? Этого Колька не знал. Да и Дмитрий не мог помочь — не до него ему сейчас.

Глава 13

ОЖИДАНИЕ

Колька видел, что временами Дмитрий грустил, хотя внешне мало что изменилось в его жизни: по утрам он, как и прежде, делал зарядку у моря, подтрунивал над соседками-студентками, дразнил Тузика. И все-таки что-то ушло от него. Дмитрий вдруг навалился на книги. Он читал запоем. Даже к морю ходил с книгой под мышкой. Морских лыж он не вынимал больше из чехла. Зато достал ружье для подводной охоты и однажды убил около Ежика трех хороших лобанов. Нельзя сказать, что удача особенно обрадовала его.

С безразличным видом вошел он во двор. В одной руке короткое ружье со сверкающим на солнце металлическим прикладом, в другой — рыбины на веревке.

— Где бабка? — спросил он у Кольки.

Бабка как раз выходила из пристройки к летней кухне. Она шла сутулясь, с повязанной шерстяной шалью поясницей.

— Чего тебе?

— Вот, — Дмитрий потряс лобанами. — Пожарь.

— Ох ты, боже мой! — запричитала бабка. — Да где ж я керосину наберусь? Вон куда ходить надо! И масла нет.

— Ох и зловредная же ты! Как только мужик до сих пор не сбежал от тебя.

— Снеси в кафе, подмигни девкам — мигом изжарят.

— А я хочу, чтобы