В разговор вмешался Энди:

– Пожалуйста, тетя Лиза. Там слоны и мишки и даже настоящий единорог! Пожалуйста, пойдем с нами.

– Нет, Энди, я не могу. У меня был такой тяжелый день, и я так устала…

Лиза увидела, как личико ребенка сморщилось, уголки рта поползли вниз, а губы задрожали. По щеке Энди скатилась слезинка – и этого было достаточно. У нее, правда, закралось подозрение, что мальчик действует по наущению Мака, но возможности проверить эту догадку не было. Ей не хватило духа сказать «нет» и вновь увидеть, как из глаз ребенка польются слезы – на сей раз настоящие.

– Ну ладно, – сказала Лиза, – в цирк так в цирк.

* * *

Три часа спустя Мак внес спящего Энди в номер и положил на одну из кроватей, глядя на счастливое лицо ребенка, все перепачканное шоколадом.

– Как ты думаешь, стоит ли его сейчас умывать? Лиза засмеялась:

– Наверное, нет. Надо подождать, пока он проснется. А то мы только напугаем этого измазанного малыша.

Освободившись от своей ноши, Мак провел Лизу в гостиную.

– Он отлично повеселился. Без тебя ему не было бы и вполовину так интересно. Спасибо, что согласилась пойти с нами.

Лиза опустилась на мягкий диван, скинула туфли и положила ноги на ночной столик.

– Для меня это тоже было сплошное удовольствие. Мак улыбнулся:

– Намек понял. Думаю, тебе не мешает немного выпить. – Он подошел к бару и налил бренди себе и Лизе. – Все было не так уж ужасно, верно? Кстати, ты съела не намного меньше сладостей, чем Энди.

– Это чтобы отвлечься. Боже, я терпеть не могу цирк!

– Помнится, ты говорила, что Новый год тоже ненавидишь. – Мак осекся, увидев выражение ее лица. Он поднял стакан с бренди и поспешно сказал: – Думаю, это поможет смыть неприятные впечатления. – «В том числе и от упоминания о нашей ночи», – мысленно добавил он.

– Спасибо, – пробормотала Лиза, потягивая бренди и пытаясь расслабиться. – Ну и денек у меня сегодня был: сначала столпотворение в магазине, потом неожиданный поход в цирк…

– Мэрилл жаловалась мне на то, как вы сейчас загружены. Но я думал, это больше относится к ней самой – бедняжка просто заточена в своей пекарне.

Лиза рассмеялась:

– А я в магазине.

– Ты должна сказать мне спасибо, что я вытащил тебя оттуда.

– Это ты мой должник.

– Лиза, ты необыкновенная!

– Всего лишь деловая женщина.

– Сегодня вечером ты подарила Энди праздник. Ты когда-нибудь видела что-нибудь подобное? Как он ел сладости! Не отрывая глаз от арены!

– К сожалению, многое он так и не донес до рта. Да и ты не далеко от него ушел.

– В глубине души я все еще ребенок, – ответил Мак, надеясь разрушить стену льда между ними. Только бы не оттолкнуть ее вновь каким-нибудь неосторожным словом. Еще один промах, и он может навсегда потерять ее. Он не настолько глуп, чтобы не понимать, как все хрупко и ненадежно. Гнать, гнать прочь эти мысли, что подталкивают его сейчас сесть рядом с ней, обнять, стереть поцелуем усталость с ее лица! Как хочется коснуться ее пышных волос, ощутить изгибы нежного тела под одеждой… Однажды он уже ласкал его и до сих пор не в силах забыть об этом. А ведь такого счастья может больше и не быть. Но если даже и так, он готов просто смотреть на нее, говорить с ней, только бы она его больше не покидала.

Лиза поставила стакан на стол и сделала движение, чтобы встать. Это могло означать лишь одно – она собралась уходить. В душе Мака поднялась паника. «Все же что-то я сделал не так», – сказал он себе и поспешил остановить ее:

– Ты не рассказывала, почему не любишь цирк, Лиза. А ведь стольким людям он приносит радость.

Лиза засмеялась.

– Но ведь ты не можешь отрицать, что еще в средние века и даже раньше цирк был очень популярным развлечением.

– Хм, – пробурчала Лиза.

– Вижу, тебя задели эти слова. Так объясни же, чем тебя так не устраивает цирк, – продолжал настаивать Мак.

– Не уверена, что могу это объяснить, – в задумчивости произнесла Лиза. – Просто что-то меня раздражает, кажется невыносимо фальшивым. Эти костюмы с блестками, размалеванные лица… А того, что под гримом, не видно.

– А что там может быть? Грязные шеи? – пошутил Мак. Лиза оставалась серьезной.

– Все эти цирковые трюки для меня – символ обмана и фальши.

– Некоторые из них очень даже забавны, – возразил Мак. – Животные…

– Ну да, – взорвалась Лиза, – дрессированные медведи на велосипедах и слоны в шляпах и юбках! Я прихожу в ярость, когда вижу это. Будь моя воля, я бы их всех освободила. – Она остановилась и отвела глаза под пронизывающим взглядом Мака. – Извини, я просто выхожу из себя, когда думаю, как издеваются над бедными животными.

– Мне эти мысли кажутся интересными, впрочем, как и все, что касается тебя.

Мак сел напротив Лизы и сделал глоток бренди. «Итак, – подумал он, – я был прав. Ее сдержанность – только видимость. На самом же деле она стремится к свободе. Лиза не выносит даже вида животных в неволе. Точно так же она сама не хочет быть покорена и поэтому так рвется к независимости. Может, именно по этой причине, как раз когда он был готов уступить ей, Лиза все же решила лететь. Она совсем не такая, какой кажется, и, похоже, совершенно об этом не догадывается. Когда-нибудь он покажет ей, какая она на самом деле. Но не сейчас.

– А что ты думаешь о клоунах? – продолжил он разговор.

– Вряд ли стоит напоминать тебе старую истину: кто много смеется – много плачет. Клоунов это касается в особенности.

Мак предпринял еще одну попытку:

– Но ты же не станешь отрицать, что канатоходцы были просто великолепны? Дух захватывает, когда смотришь на людей, все время идущих по краю…

– И совершенно напрасно испытывающих судьбу, – закончила Лиза.

Мак осушил свой стакан и рассмеялся:

– Наверное, мне так и не удастся найти хоть что-нибудь привлекательное для тебя в цирке. А как тебе карлики на крошечном автомобиле?

– Это почти так же смешно, как двадцать школьников, набившихся в телефонную будку.

– Да, это уже слишком, – с улыбкой согласился Мак. – А вот единорог…

– Ты хочешь сказать, козел? – поправила его Лиза.

– Только не говори об этом Энди.

– Нет, конечно. Ему только пять лет. Пусть он подольше сохранит свои иллюзии. Но потом я как крестная мать просто обязана буду открыть ему глаза.

– Ты смотришь на все слишком прямолинейно, Лиза. Любишь называть вещи своими именами?