Тут к соседнему подъезду подошла Света с какой-то женщиной, вероятно, с мамой.

— Простите, Тамара Федоровна, но первыми об этом узнают правоохранительные органы, — я рванула в подъезд за скрывшимися там уже моими «объектами». Поняв, в какую дверь они зашли, я позвонила, мне пришлось довольно долго стоять перед дверью. Скорее всего меня тщательно рассматривали в глазок.

Прошло минуты две, прежде чем за дверью очень нерешительно спросили: «Кто?»

— Могу я поговорить со Светой или ее родителями?

— А вы кто?

Похоже, я на верном пути, и их действительно шантажируют.

— Меня зовут Таня Иванова. Я немного слышала, что у вас проблемы. Я могу вам помочь, поэтому и хочу поговорить.

Дверь приоткрылась, и, убедившись, что я одна, меня пропустили в квартиру. С первого взгляда было ясно, что она очень отличается от предыдущих квартир, в которых я беседовала с девочками. Квартира требовала большого ремонта, но, пройдя в комнату, я не могла скрыть удивления. Обставлена она была шикарно. На великолепном кресле лежал очаровательный персидский кот.

— Валентина Ивановна, — представилась мама, приглашая меня сесть.

Выглядела она немного уставшей и потерянной. — Вы хотели поговорить? Но я вас не знаю.

Я почему-то решила ей рассказать насчет Лины. Может, ей легче станет, а мне уж точно легче будет общаться, особенно теперь, когда я почти убедилась, что Свету встречали не за грибами ездить.

— Вы знаете, вчера ко мне обратилась мама одной девочки. Она учится в Светиной школе, только в десятом "А", а живет в соседнем подъезде.

При этих словах глаза Валентины Ивановны стали раза в два больше. А я продолжала:

— Простите, я не сказала, чем занимаюсь. Я — частный детектив. Семью Лины, так зовут девочку, шантажируют.

— Не может быть, — чуть слышно прошептала Валентина Ивановна.

— Продолжается это уже около месяца. Требуют за платить деньги. Поэтому она и попросила меня заняться этим делом. В милицию обращаться они не хотят, им уже назначен срок — пятница. Как видите, это совсем скоро. Мне показалось, что у вас та же проблема, поэтому я надеюсь на помощь. Все вместе мы сможем разобраться в этом. К тому же есть еще один человек, который уже прошел через это.

— Не может быть, — опять прошептала совершенно потрясенная женщина, — но как вы узнали?

— Девочки из школы заметили, что вы начали встречать Свету.

— Хорошо, я все расскажу. Только вы точно не из милиции?

— Абсолютно, а почему это вас так волнует?

— Это было одним из условий.

— Да? Это что-то новенькое.

— Написано в последнем письме.

— Очень интересно. А теперь, если можно, все по порядку.

— Я постараюсь ничего не пропустить. Но может быть, чайку?

— Кофе, если можно.

— Светочка, — крикнула она, — ты не принесешь нам кофе?

— Принесу, минуточку, — ответили нам.

— Подождем, я не хочу, чтобы она слышала. В последние дни Света и так очень раздражена, наверное, тем, что мы ее встречаем.

Я осмотрелась. При внимательном изучении окружающей обстановки можно было заметить очень интересные и, казалось бы, несовместимые вещи. При такой шикарной мебели комнате требовался хороший ремонт. Мои размышления прервала Света, вошедшая с подносом, на котором стояли чашечки с кофе. Света — стройная, высокая, не меньше метра семидесяти, с длинными волосами, была просто красавицей. Поставив поднос, она, даже не взглянув в мою сторону, молча вышла.

Валентина Ивановна тяжело вздохнула.

— Вот так продолжается последние два дня.

Кофе был великолепным. Я даже глаза закрыла от удовольствия.

— Так это давно началось?

— Нет, не очень. Недели две назад. Писем пришло четыре, последнее вчера, вернее, в воскресенье.

— Посмотреть можно?

— Сейчас, — она прошла к стенке, достала откуда-то сверху ключ и открыла секретер, — вот они. Ее лицо было крайне растерянным.

— Что-нибудь не так? — поинтересовалась я.

— Нет… Да… нет, мне показалось, — неуверенно ответила женщина.

— Что показалось? Важной может быть любая мелочь.

— По-моему, письма лежали немного не так, но, может, я стала просто подозрительной. Меня очень волнует Света. А вдруг она их нашла? Это ужасно! — всплеснула руками Валентина Ивановна.

— Подождите. Здесь нет ничего страшного, Просто девочка сама будет более осторожной. Когда вы последний раз прикасались к письмам?

— В воскресенье утром я положила туда новое, но на предыдущие не обратила внимания.

— А перед этим?

— Где-то на той неделе. Мы не придали серьезного значения всему этому, но как только начался учебный год, стали присылать фотографии, — она достала из конверта фото и протянула мне.

Все то же самое. Полароидные фотографии. Я внимательно их рассматривала. В коридоре школы Света идет к классу с сумкой. Значит, скорее всего это утро. Рядом никого нет. В классе фотографировали явно из входной двери. На шутку никак не похоже. Как бы прочитав мои мысли, Валентина Ивановна заметила:

— Мы все еще думали, что какой-нибудь мальчик пошутил, но Света говорит, что никто фотоаппарата в школу, не. приносил, кроме первого сентября.

— Но Света ничего не знает, вы говорили?

— Я ничего и не объясняла. Просто сказала, что после каникул они, наверное, много фотографируются. Она тогда еще очень удивилась и ответила, что у нас и фотоаппарата-то в классе нет, да и некогда, все больше общаются. Класс у них действительно дружный.

Валентина Ивановна передала мне все конверты: буквы вырезаны и наклеены. «А что, если с них снять отпечатки пальцев, — мелькнула у меня в голове мысль. — На самом письме вряд ли, а вот когда заклеивали… то, может, и получится».

Но потом я решила, что это ничего не даст. Судя по «почерку» шантажистов, вряд ли действуют профессионалы, числящиеся в картотеке органов.

— А почему вы сразу не обратились ко мне? Не знали о моем существовании или просто не хотели?

— Знать знала, правда, понаслышке, но знала, что и услуги ваши стоят дорого, а у нас…

Я невольно огляделась еще раз. Большого достатка, конечно, нет, но даже я не могу себе позволить такую мебель. Валентина Ивановна, перехватив мой взгляд, улыбнулась.

— Не поверите, но все это, — она обвела комнату рукой, — случайность.

Мы и сами не поверили.

— То есть? Наследство рухнуло на голову?