который вернулся на свою позицию между второй и третьей базой. Примерно после двадцатого удара без единого духа (прим. ред.: дух — это ситуация, когда отбивающий замахивается и промахивается по подаче) она глубоко вздохнула и протянула мне биту.

— Я собираюсь закончить, пока я впереди. Спасибо тебе. Это было весело.

— Не за что. — Я отложил перчатку в сторону и подбросил мяч, отправив его далеко в левое поле, чтобы заставить Трэвиса побежать за ним и занять его на минуту. — Давай я подброшу ему пару мячей «мух» (прим. ред.: мяч, который подбрасывается очень высоко в воздух, но не вперед. Бегуны не покидают свои базы после того, как нападающий посылает «муху» прямо в воздух), а потом отвезу тебя домой.

— О, все в порядке. Я могу дойти сама. — Она отступила на шаг, помахав рукой и отступая назад. — Увидимся.

— Люси, — произнес я ее имя — самое милое — достаточно громко, чтобы услышала только она. — Я отвезу тебя домой.

Она выгнула бровь.

— Как на счет слова «пожалуйста»?

Я шагнул в ее пространство, на этот раз так близко, что хлопок моей футболки задел ткань ее майки. Достаточно близко, чтобы я услышал прерывистое дыхание.

— Это была не просьба.

— Властный, — прошептала она. — Это что-то новенькое.

— И?

— Это не совсем непривлекательно.

Я ухмыльнулся и потащился прочь из ее пространства, обернувшись как раз вовремя, чтобы увидеть, как Трэвис, прищурившись, смотрел на нас обоих.

Он протопал по домашней базе и бросил мяч в грязь.

— С меня хватит.

— Давай немного поработаем в поле.

— Нет, с меня хватит. — Он закатил глаза. — Ты все равно занят.

— Трэвис. — Я скрестил руки на груди. Предупреждение в моем тоне было явным. Если он уйдет отсюда вот так, то окажется по уши в дерьме. У меня было не так уж много козырей, когда дело касалось отбывания наказания в его жизни, но я бы разыграл те немногие, что у меня были.

Он фыркнул и посмотрел на Люси из-под полей своей бейсболки.

— Пока.

— До свидания, — сказала она.

Не сказав больше ни слова, он повернулся и побежал трусцой через парк.

Дерьмо.

— Извини, — сказала Люси.

— Это не твоя вина. Он переживает кое-какие неприятности. — Я вздохнул и пошел за своей перчаткой и битой. Затем я кивнул ей, чтобы она следовала за мной к моему грузовику, припаркованному на улице.

— Сколько ему лет? — спросила она, когда мы зашагали по траве.

— Шестнадцать. Хочет, чтобы ему было двадцать пять. Ведет себя так, словно ему десять. — Долговязые ноги Трэвиса вытянулись, когда он переходил улицу. — Он хороший парень. Иногда он ведет себя как мальчишка, но на самом деле он хороший парень.

— И ты кажешься хорошим отцом.

— Я не его отец.

Ноги Люси остановились.

— Нет?

— Нет. Извини, я забыл, что не все здесь из Каламити. — Мне не нужно было объяснять местным жителям свои отношения с Трэвисом. — Я встречался с его мамой много лет назад. Мы расстались, когда Трэвису было двенадцать, но я осталась в его жизни.

Помимо его деда, я был самым близким человеком Трэвису, который был ему как отец. Может, он и не мой по крови, но я любил этого парня.

— Ааа. Теперь это имеет смысл, — сказала Люси, продолжая идти. — Я предполагаю, что он хочет, чтобы ты снова сошелся с его мамой.

— В значительной степени. — Ей не потребовалось много времени, чтобы понять отношение Трэвиса. — Я сто раз говорил ему, что этого не случится, но…

— Дети всегда надеются.

Я кивнул.

— Мы с Мелани встречались два года. В конце концов, я понял, что остаюсь только из-за Трэвиса. Ему нужно было постоянство, и этим постоянством был я. И, хотя я больше не с его мамой, я не хотел его терять. Поэтому я делаю все возможное, чтобы быть в курсе его жизни. Быть тем парнем, на которого он может положиться.

Она снова остановилась и уставилась на мой профиль, ее глаза были полны недоверия. Я увидел его лишь на мгновение, прежде чем она сморгнула его и одарила меня теплой улыбкой.

— Ему повезло, что у него есть ты.

— Нам обоим повезло, что мы есть друг у друга.

Мы добрались до моего грузовика, и я достал из кармана ключи, щелкнул замками и открыл ее дверцу, но она не села. Она стояла на траве, изучая меня.

— Ты продолжаешь на меня смотреть так, — сказал я, — как будто пытаешься понять меня.

— Может так и есть.

— Я не сложный человек, Люси.

— Нет, я думаю, что ты, возможно, самый сложный человек, которого я когда-либо встречала.

Я рассмеялся.

— Дай мне время. Ты увидишь, что я примерно так же прост, каким кажусь.

Она подошла на шаг ближе. Ее рука потянулась вверх, чтобы провести по пятнышку на моей футболке. Замешательство в ее взгляде исчезло. Вместо него там было тепло. Вожделение. Желание. Мое сердце заколотилось, когда она подняла ресницы, одарив меня страстной улыбкой.

— В Йеллоустоне, на парковке, я подумала, что ты собираешься меня поцеловать.

Черт, мне нравилось, что она смогла сразу перейти к делу.

— Я хотел этого.

— Почему ты этого не сделал?

— Я не ожидал увидеть тебя снова.

— Но я здесь.

— Ты здесь. — Я поднял руку и провел пальцами по обнаженной коже ее плеча.

— И что?

Чтобы ей не пришлось приглашать меня дважды. Я наклонился, готовый коснуться ее губ своими, когда раздался сигнал клаксона, и я вскинул голову, когда мимо проехал знакомый внедорожник.

— Эй, Дюк! — Дэн, владелец скобяного магазина, помахал нам из-за руля.

— Привет, Дэн! — Я поднял руку, которая была на коже Люси.

Дэн был хорошим парнем. Он руководил успешным бизнесом и внес большой вклад в наше сообщество. Он нанял Трэвиса. Он же его и уволил. Он позвонил мне сразу после этого, рассыпаясь в извинениях. Я заверил его, что это было правильное решение, и, если бы я был на его месте, я бы поступил так же.

— Ни дня, чтобы отдохнуть, да? — спросила Люси, отступая в сторону.

— Не в Каламити. — Я отошел в сторону и придержал дверь, пока она забиралась в мой грузовик.

Когда она устроилась, я захлопнул дверь и перевел дыхание, давая себе секунду, чтобы взять свое тело под контроль. Черт возьми, было так заманчиво отвезти ее к себе домой и снять эту облегающую спортивную одежду с ее восхитительного тела.

Эта женщина. Люси. Джейд. Лджейд. Как бы она ни хотела себя называть, это не имело значения. Она скрутила меня в узел.

И в тот момент это казалось не