— Удачи, мисс Росс.

Черт возьми. В чем была моя проблема?

— Подожди, — сказала я, мое горло охрипло.

Распахнув дверь Дюк, не замедляя шага, вышел на крыльцо.

— Подожди. — Я помчалась за ним. — Пожалуйста.

Он остановился и повернул голову, подставив мне одно ухо и, может быть, секунд на пять. Силуэт его тела занимал почти весь дверной проем.

— Мне жаль. Это было… Мне жаль.

Если бы он ушел сегодня и никогда не вернулся, я бы не стала его винить. Какому великолепному, дьявольски сексуальному одинокому мужчине нужна была такая драма в его жизни? Особенно когда я продолжала напоминать ему об этой безумной взятке.

Это были всего лишь деньги. У меня их было много. Возможно, Дюк хотел потратить их на обучение Трэвиса в колледже. Возможно, он надеялся помочь профинансировать пенсию своих родителей. Может быть…

— Мне не нужны деньги. — Он покачал головой и повернулся. — Я никогда не собирался соглашаться на это. Надо было сказать тебе «нет» с самого начала.

Я моргнула.

— Что?

— Я не возьму твою взятку.

Нет. Мое сердце упало, а во рту пересохло, когда меня охватила паника.

— Я могу достать больше денег. Мне просто нужно немного времени. Пожалуйста, пожалуйста, не говори…

— Ради всего святого, Люси. Мне не нужны твои чертовы деньги. Я никому не собираюсь рассказывать, кто ты на самом деле, только потому, что ты просила меня не делать этого.

Я сглотнула и опустила руки, которые до этого молотили по воздуху.

— Нет?

— Нет.

— Но… — Это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Но почему ты согласился на взятку?

— Потому что мне нужно знать, почему ты здесь. Мне нужно знать, с чем я имею дело. Ради твоей безопасности. Ради безопасности города. Ради моей безопасности. Самый простой способ удержать тебя от того, чтобы ты не захлопнула дверь у меня перед носом, — это заставить тебя думать, что ты мне что-то должна. Подумал, что ты была бы более расположена к разговору, если бы я был на крючке. А оказалось, что ты просто продолжаешь бросать это мне в лицо.

— Тебе не нужны деньги.

— Нет. — Его челюсть сжалась. — В последний раз говорю, мне не нужны твои гребаные деньги.

— Тогда чего ты хочешь?

— Ничего.

— Мир устроен не так.

— Может быть. — Он вздохнул. — Но это же Каламити.

Совершенно другой мир. Мир, где существовали хорошие люди. Где меня не эксплуатировали бы, не предавали и не презирали.

Узел у меня в животе развязался. Мое сердце воспарило.

Дюк был квинтэссенцией, беспрецедентно хорошим человеком. Я отрицала это, боясь поверить в его порядочность. Но в глубине души, возможно, я уже знала правду.

— Спасибо тебе, — прошептала я.

Он кивнул.

— Береги себя, Люси.

Я не была удивлена, когда он ушел, но мне все равно было больно смотреть, как он спускается по ступенькам крыльца.

Желание заплакать чуть не заставило меня упасть на колени, но я уперлась рукой в стену и крепко держалась, затем прикусила внутреннюю сторону губы, чтобы сдержать слезы.

Я потеряла Дюка. Я потеряла кого-то, кого у меня даже не было, и, черт возьми, я устала терять людей.

На этот раз я не могла винить ни пьяного водителя, ни острый как бритва кухонный нож.

Эта потеря была на моей совести.

— Вообще-то… — Дюк остановился на нижней ступеньке.

Я моргнула, чтобы прояснить глаза, и оттолкнулась от стены.

— Да?

— Я и правда кое-чего хочу. — Он развернулся и зашагал вверх по лестнице, обдумывая каждый шаг. Пересекая крыльцо, он пригвоздил меня своим пронзительным взглядом.

У меня перехватило дыхание. Когда он встал передо мной, я приподняла подбородок, чтобы встретиться с ним взглядом. Я застыла, не в силах понять, что это значит, когда он наклонился так близко, что его нос оказался в нескольких дюймах от моего.

— Я кое-чего хочу. — Его шепот ласкал мою щеку.

— Что? — Меня. Пусть ответом будет то, что он хочет меня.

— Поцелуй.

Мои колени задрожали.

Дюк поднес руку к моей щеке.

— Ты собираешься остановить меня?

— Нет.

Он одарил меня улыбкой, прежде чем прижаться своими губами к моим, лишая меня чувств прикосновением своих мягких губ.

Поцелуй Дюка был крепким. Устойчивым. Затем его язык лизнул уголок моих губ, и мы растворились друг в друге. Я открыла для него дверь и позволила ему проскользнуть внутрь, когда его руки обвились вокруг моих плеч.

Мои руки пробежали вверх по его торсу, скользя по мягкому хлопку футболки, чтобы ощутить твердые выпуклости его живота. Я приподнялась на цыпочки, когда мои руки пробежали вверх по широкой и твердой плоскости его груди. Наши языки переплелись, и я обвила руками его шею, притягивая себя ближе, когда его хватка на мне усилилась.

Дюк был стеной мускулов, башней силы. Он держал меня в своей власти.

На вкус он был как мужчина и пряность, смешанные со сладкой, прохладной мятой его жевательной резинки. Мое сердце бешено колотилось в груди, когда он пожирал меня, не оставляя нетронутым ни один уголок моего рта. Сила его рук поражала воображение. Он держал меня без особых усилий, мои пальцы ног свисали над деревянными досками крыльца.

Из глубины груди Дюка донесся гул, и от вибрации у меня затвердели соски.

Я крепче сжала его шею и запустила пальцы в короткие пряди волос у него на затылке. Поцелуй приобрел совершенно новый накал, когда он наклонил голову, чтобы погрузиться глубже. Я прикусила уголок его губы. Он провел своим языком по моему, движение, которое я хотела ощутить на выпуклости своей груди. И на набухшем бутоне у меня между ног.

Я недооценила Дюка. Искра между нами была не просто искрой. Это был бушующий лесной пожар, который должен был испепелить, а не опалить. В тот момент меня не волновало, насколько это может быть опасно. Я была слишком поглощена ослепляющей потребностью в большем.

Дюк зарычал мне в рот. Его возбуждение было твердым и тяжелым там, где оно прижималось к моему бедру.

Еще.

Но вместо того, чтобы затащить меня внутрь и провести языком по моей обнаженной коже, он разорвал наш поцелуй. Я не ослабила хватку, и его руки по-прежнему крепко сжимали мою спину. Он держал меня, мои пальцы ног все еще были оторваны от пола, глядя мне в глаза, пока мы оба тяжело дышали.

Его взгляд метнулся к моим припухшим, влажным губам, и его челюсть дернулась. Это хорошо? Или плохо? Мне нужно было проводить больше времени рядом с Дюком, чтобы понять, как его читать. Я