Край света закончился примерно через несколько минут, когда Лена начала испуганно дергать меня за рукав.

– Демьян!

– А?

– Это не моя шуба.

– В смысле? Почему не твоя?

– У меня там была большая булавка от сглаза. На подкладке.

– Всегда знал, что эта хрень не работает. Ты – яркий тому пример!

– Даже если она ее выбросила, должны были остаться следы от иглы, а здесь их нет, – продолжила Лена, не взирая на мою реплику. – Ой-ой-ой.

– Приплыли, епта.

– Это очень странно. Мы из одного города, один поезд. И точно такая же шубка. С какой вероятностью она могла купить такую же шубу, как и я? С нулевой. Она была в магазине эксклюзивной.

– Какая ты наивная бестолочь, Лена. Сил нет.

– В смысле?

– В прямом. Баба эта купила шубу на апрашке за полтинник, ну или в любом другом павильоне, а ты за шестьсот тысяч. Обе шубы из Китая. Но тебя наебнули на пятьсот семьдесят тысяч, а ее на двадцать. Вот ответ на твой вопрос.

– Ты очень грубый. Фу!

– Фу, это шубы воровать, бесстыжая.

– Прекрати, мне и без того тошно. Что же теперь делать?

– Снимать трусы и бегать.

– Я никогда не делала по-настоящему ничего плохого. Только в мыслях бывало приходило совершить что-нибудь этакое. А что теперь, получается я – воровка?! – чуть не плача, произносит Лена. Ну что…

– Пути Господни неисповедимы, дочь моя. Значит тебе по судьбе написано ею стать. Не противься этому. Прими украденное и живи спокойно.

– Надо вернуться и отдать шубу.

– Ты совсем с головой не дружишь? Как ты себе это представляешь? – взрываюсь я, не взирая на водилу.

– Ты же мужчина, у вас мозг заточен разбираться в экстремальных ситуациях. Я не смогу жить с таким грузом. Мне просто совесть не даст. Да и рано или поздно нас найдут по камерам. Объявят в розыск. Это же позор. Карьере конец, а если еще и маме с папой о таком доложат, а им точно доложат, то это будет полный абзац. Ну, пожалуйста, помоги мне ее вернуть. Мне одной страшно. Там мужчина очень крупный. Он явно что-то со мной хочет сделать.

– Трахнуть он тебя хочет, Лена.

– Ну вот. А я не хочу, – как ни в чем не бывало бросает она.

– То есть вместо тебя, амбал трахнет меня. Только по башке. Оно мне надо?

– Не преувеличивай.

– Разворачивайтесь обратно к клубу, – раздраженно бросаю водиле.

– Я тебе за это сделаю очень-очень приятно. Клянусь.

– Расписку напишешь?

– На слово поверь. Я его сдержу. Может, вообще удастся незаметно подкинуть шубу обратно?

– Да прям, на тебе порча, все точно пойдет через жопу.

– Не каркай.

Ничего не отвечаю. Молчу до самого клуба. И только войдя в него с вцепившейся с меня Леной, я понял, что, возможно, долго не заговорю. Если когда-нибудь вообще заговорю. Да, подкинуть шубу не получится, ибо все «на ушах». Только амбал стоит на ногах. Аккурат около столика, с лицом обделенным интеллектом, но наделённый недюжинной силой.

– Милейшая, прошу прощения… ошибочка вышла, – громко произношу я в сторону пострадавшей, протягивая ей шубу. – Мы не воры, просто у моей… Елены Петровны украли точь-в-точь такую же шубу, и она подумала, что это ее шуба. Извин…

Договорить я не успел, просто потому что получил охренеть какой болезненный удар в нос. Настолько сильный, что отлетел на пол. Да уж, лучше бы с внуком сидел…

Видеть панику на лице Лены, плавно переходящую в заботу – очень даже приятно. Конечно, это не стоило того, чтобы получить в нос, но раз уж так вышло, то пусть ратует над моим кровавым шнобелем.

– Мне надоело так стоять, – ною как ребенок, склонившись над раковиной, тогда как Петровна активно прижимает к моим переносице и затылку лед.

– Уже почти все. Сгусток вот-вот должен образоваться, кровь почти не капает. Может, все-таки съездим в какую-нибудь частную клинику? Сделаем тебе рентген носа, ну и черепа.

– Нормально все с моим носом. Он не сломан. И с башкой тоже.

– Откуда ты знаешь?

– Чувствую.

– Держи лед, – Лена выключает воду и тут же прикладывает к моему носу салфетку. – Это опасно. Может, ты голову повредил, когда упал. Отдаленные последствия и все такое.

– Не паникуй. Я не терял сознание. Даже ссадины на шнобеле нет.

– Ну и что? Это не гарантия.

– Давай так, мамашку мне включать здесь не надо.

– И не думала. Никогда не понимала зачем мужчины впадают в агрессию и сразу поднимают руку, если их что-то не устраивает. Ну вот зачем? Почему просто не поговорить? – наивно допытывается Лена, запихивая мне в нос вату, вероятнее всего, с перекисью.

– Они бухие, Лен. Какие разговоры?

– Неправда. Трезвые тоже чуть что сразу машут кулаками.

– Ой, бля, только не говори, что тебя муженек еще и херачил?

– Почему просто не договориться? – игнорирует мой вопрос, вместо этого задает свой и, не получив на него ответ, принимается замывать мой джемпер. – Прости меня, я не думала, что все так получится.

– Прощаю. Хватит тереть уже мой джемпер. Я его потом сам простирну.

– Кровь надо отмыть сразу, причем перекись для этого подходит лучше всего, – вот уж к такой заботе я не привык совсем. Лена усиленно затирает пятна, кажется, еще немного и от усердия высунет язык. – Ну вот, уже почти чисто.

– А ты не боишься чем-нибудь от меня заразиться? – вот на хрена я это сказал?!

– Видимо, выпитый алкоголь притупляет чувство страха и брезгливость. Я буду надеяться, что ты здоров. В конце концов, я же не трусь своими царапинами о твою кровь. А ладони у меня целы.

– Я здоров, Леночка, спи спокойно.

– Я почему-то так и предполагала. Давай так, раз ты против того, чтобы я просила запись с камер наблюдения, дабы заявить на амбала в полицию, я должна исполнить твое желание, – намывая руки, деловито предлагает Лена. – Мне надо успокоить свою совесть. Поэтому проси что-нибудь в ответ. Только разумное. Никакого интима и ничего безумного. Исключительно в пределах разумного.

– А ты вообще когда-нибудь совершала что-нибудь безумное, кроме как слушать песенку с матом? – молчит, ища взглядом что-нибудь за что можно зацепиться. – Ладно, пойдем допивать наше бухло. Хер я им что оставлю теперь.

– Это твое желание? Пить вместе после всего, что произошло, да еще и здесь?!

– Мое желание будет после бухла. И в течение часа, дабы не аннулировалось. Я помню правило. Гоу в зал, Елена Петровна, – подталкиваю ее к выходу.