– Э… я просто проверяю. Подумала…

Гладдик вышел, я нет.

– Решила, что Гладдик Атон меня одолел? – улыбнулась я.

– Ага, было бы забавно.

– Дония была такой нежной и милой, мухи бы не обидела, но и она бы с Гладдиком справилась. Спрячь его где-нибудь, пусть служит живым щитом для вашей планеты. Мне он не нужен.

– Без проблем. – Нивени развернулась, и тут до меня дошло: она действительно пришла проверить, все ли со мной в порядке.

Как поступил бы друг.

– Да, и еще, – окликнула я.

Нивени обернулась, а мой язык вдруг стал ужасно неуклюжим.

– Спасибо за беспокойство.

Она вроде бы удивилась, но просто улыбнулась в ответ. Наверное, ей показалось глупым, что я благодарю за такую ерунду, но у нее-то было много друзей. А вот у меня нет.

* * *

Я выбежала из гелиосферы и вновь уловила цветочный аромат. Теперь я его узнала: жасмин. Любимый запах Донии. Он все еще окутывал меня, пока я шла на спешно организованную встречу Тайруса с теми сенаторами, кто остался нам верен.

Они всю ночь пытались найти Дивинию.

Тщетно.

Пасус увез ее, и вскоре она умрет.

– Если они направились в Хризантему, то ощутимо нас обогнали, – пробормотал Тайрус, глядя на карту империи. Звезды по ее краю выстраивались полумесяцем; пространство расходилось из центра неравномерными лучами. – Итак, наша позиция здесь. С помощью ботов мы постепенно вернем в строй все корабли. Люмина – наш надежный союзник и могущественная планета с серьезным уровнем защиты. На входе в шестизвездную систему можно легко угодить в засаду. Я хочу, чтобы всем нашим союзникам в Хризантеме послали сообщение: если прочие гелионики или даже оппортунисты собираются переметнуться к Пасусу – да будет так.

Толпа недовольно забормотала.

– Да будет так, – повторил Тайрус. Он прислонился к окну и смотрел на окрашенную в пурпур поверхность Люмины. – Я хочу точно знать, кто с нами, кто против нас. Как там говорится? «Пусть весь яд, что таится в грязи, всплывет». Вот пусть и всплывут. Сейчас.

Его советники неуверенно переглянулись – кажется, задумались, не безумен ли все же их правитель?

Ничто не ускользало от внимания Тайруса.

– Я не могу объяснить вам свои… умозаключения, но уверяю, эта фракция долго не протянет. А вы по окончании восстания получите существенное вознаграждение.

Заслышав обещание, сенаторы довольно заулыбались. Как ни крути, само по себе доверие мало чего стоило.

Тайрус проводил их взглядом, а потом задумчиво уставился на звездный полумесяц. Люмина находилась на луче, что исходил из центра, и Тайрус увеличил масштаб, чтобы рассмотреть ближайшие к нам системы. Большие серые пятна обозначали злокачественные язвы, а пурпурные тени – те места, где нельзя путешествовать из-за гравитации, радиации, космического мусора. В итоге между зонами оставался очень узкий коридор пригодного для жизни пространства.

Я оторвала взгляд от карты и посмотрела на Тай руса:

– Тебе бы выспаться.

Он прижимал пальцы к губам.

– Пока нет. – Одно движение рукой, и масштаб уменьшился. Мелькнуло множество пурпурных пятен, и наконец полумесяц растаял среди огромного завихрения звездной пыли.

Однажды Тайрус сказал мне, что, назвав наш конгломерат «галактической империей», предки несколько преувеличили. Теперь же у меня желудок подпрыгнул. Я ошалело уставилась на стол, потому что… это все? Огромный, казалось, бесконечный участок космоса, владения Тайруса, на деле крохотная точка на карте, совсем как та узкая полоса между пятнами радиации, жара и прочих опасностей?

Внезапно эта империя показалась мне такой маленькой… И я поняла, насколько уязвимо наше поло жение.

– Она умрет не сейчас, а через несколько недель как минимум, а потом…

– А потом фракция мятежников все равно никуда не денется. Да, я знаю, – отозвался Тайрус, сплетя пальцы и глядя на завихрение галактики. – Именно поэтому я ничего серьезного не предпринимаю. Стоит лишь палец поднять, и начнется открытое столкновение. Вендетта. Лучшее, что мне остается: делать вид, будто мы неуязвимы – собственно, на этой планете, так оно и есть, – а тем временем предоставить союзникам Пасуса возможность заслужить мое прощение. Не хочу, чтобы после смерти Дивинии они чувствовали себя загнанными в угол. Разумеется, я помилую их в обмен на дары – одним звездам известно, насколько нам нужны деньги.

– А Пасус?

– С ним отдельный случай. Они все будут это знать.

Он снова приблизил нашу позицию и, нахмурившись, принялся вертеть ее так и эдак, разглядывать окружающее нас пространство со всех сторон. Взмах руки – и Тайрус сместил фокус к белому пятну, которое оказалось скоплением сотен звезд. Они образовывали ближнюю границу мертвой зоны, что отделяла империю от прочего космоса.

– Мне всегда было интересно, – тихо начал Тайрус, – Люмина – крупнейший форпост староверов, в то же время ближайшая планета к Транссатурновой системе, мекке гелиоников.

Звездная система Священного города. Место обитания Интердикта.

– Думаешь, он и правда существует? – спросил Тайрус.

Я инстинктивно придержала язык. Такое вслух не говорят. Вообще не подвергают сомнению.

– Первое, что я сделал, взойдя на трон, это посмотрел наши базы данных, – продолжил Тайрус. – Хотел узнать, правда ли Интердикт жив? Ну и есть ли в космосе иная разумная жизнь, конечно. А то ходили и такие слухи.

– Разумеется, иной нет, – ответила я. Путешественники встречали множество растений и животных, которых не было на Земле, а еще больше простейших. – Подобных нам не существует.

– Я обнаружил, что наша пригодная к жизни часть галактики, по сути, окружена «печами», которые поджарят нас вместе со звездолетами, вздумай мы покинуть ее пределы. Если за ними что-то и есть, нам туда путь отрезан. – Он печально улыбнулся, словно вообще стеснялся это обсуждать. – Но императора Амона и его детей взяли в плен в Священном городе, и эти самые дети провозгласили, что Интердикт действительно существует. Но… но вдруг они просто решили не развенчивать миф? Если Интердикт жив, почему так редко напоминает о себе? Каждые десять лет из ниоткуда является священник и что-то требует или приказывает. Нас учат, что в Священном городе по-прежнему обитает тот же самый Интердикт, Ортанион. Но жить так долго невозможно, даже с робомедиками. Почему он прячется? Почему не явится лично?

– Похоже, ты уже вывел свою гипотезу.

– Думаю, дети Амона боялись разделить участь отца и потому солгали. А священники выдумали этого человека и подкрепляют веру в него, клеймя усомнившихся званием еретиков.

– С них вполне бы сталось.

Тайрус резко выключил карту: