Дмитрий страдальчески поморщился:

– Да нет, я не вспомнил. Просто – видение такое. Как будто падает чья-то голова и раскалывается пополам, а мозг – на грязный асфальт. На очень грязный асфальт. Жуть!

– А пил ты с кем? И по какому поводу?

– Разве я пил?

– Да от тебя всё ещё несёт перегаром. Как из винной бочки, – сморщилась Марина.

– Если несёт, то, наверное, да. Но, увы…

Марина какое-то время сидела молча, лишь вздыхала и тёрла в задумчивости лоб, потом решительно заявила:

– Ладно, придётся тебе заказ выполнить бесплатно. А со мной… Постепенно и со мной рассчитаешься. Вычитать буду из твоих гонораров.

– Какой заказ? – удивлённо спросил Дмитрий.

– Ах да, – досадливо скривилась Марина, – ты же, говоришь, и это не помнишь. Пока выздоравливаешь, выйдет срок. И они позвонят, естественно. Тогда и организуем повторную встречу. Но второй раз, учти, денег тебе никто не заплатит. Если тебе деньги уже уплачены, как и было договорено, то работать придётся бесплатно.

– О какой работе речь? – произнёс Дмитрий как можно более равнодушно.

– Ты хочешь сказать, что не знаешь, кем ты работаешь?

– Знаю. Я работаю в твоей фирме.

– А какую работу выполняешь? – продолжала допрашивать Марина.

– Водителем, охранником… – Дмитрий помолчал, потом добавил: – Выполняю некоторые другие поручения.

– Конфиденциального, так сказать, характера. Так? – посчитала необходимым уточнить Марина.

– Да, – согласился Подлесный. Не мог же он, в конце концов, отрицать всё подряд.

– В частности, – Марина оглянулась назад, чтобы убедиться, что сосед Подлесного по палате ещё не вернулся, – устраняешь и кое-кого из тех, кто кому-то по каким-то причинам, так сказать, мешает.

Дмитрий с искренним удивлением уставился на Марину.

– Не хочешь ли ты сказать, что я киллером работаю? – с трудом выговорил он.

– Да, – Бояркина смотрела серьёзно и даже сурово, – как раз это я и хотела сказать. А ты что же, разве не помнишь ни одного из выполненных тобой заказов?

Дмитрий опешил. Зачем она такое говорит? Она утверждает, что он якобы уже убивал людей. И неоднократно. Он должен опровергнуть это её утверждение, однако как бы это сделать таким образом, чтобы не вызвать у Маринки сомнений относительно его теперешней амнезии? Дмитрий погрузился в тяжёлые раздумья.

– Припомнил что-нибудь? – заинтересованно прошептала Марина.

– Нет, я не помню, чтобы кого-то я, как ты говоришь… – помотал головой Дмитрий.

– Что ж, ладно, вспомнишь потом. А пока выздоравливай. Да побыстрее. И не залёживайся. А то как бы неприятностей не было. Сам понимаешь…

– Каких неприятностей?

– Если ты уже получил деньги и обязался в определённый срок работу исполнить, то придётся исполнять. Даже если ты деньги где-то посеял по пьянке.

– Когда ты меня домой заберёшь? Сколько меня тут держать будут? Нельзя ли дома долечиваться? – начал задавать вопросы Дмитрий, которому хотелось быть подальше от врачей, ибо обманывать профессионалов, вероятно, гораздо сложнее, чем ту же Маринку.

– Тебе нужен уход, чтобы поскорее вылечиться, – заметила Марина.

– Вот ты бы и поухаживала.

– Я? – округлила глаза Бояркина. – Почему я?

– Как самый близкий человек ты…

– Близкий человек? – перебила Марина. – Но мы же расстались! Ты и это не помнишь?

– Расстались?! Когда мы расстались?!

– Да где-то около недели назад. Ты же ушёл от меня. Ты же снял квартиру.

– Я снял квартиру?! – поразился Дмитрий. – Какую квартиру я снял?

– Я не знаю. Однокомнатную, наверное, – пожала плечами Марина. – Но вещи свои ты давно забрал.

– Я забрал вещи?

– Да, – невозмутимо ответила Марина. О том, что несколько минут тому назад она упрекала Подлесного за то, что тот без уважительных причин не ночевал дома, она, по всей видимости, забыла.

До ухода Бояркиной Дмитрий так и не сумел выйти из ступора. Какова всё-таки эта Маринка! Использовала ситуацию в собственных интересах! Однако почему она это сделала? Неужели так сильно желала избавиться от него, что прибегла к столь беспардонному обману? Неужто из-за того, что он не ночевал дома? Что Степанищева тут ни при чём, уже установлено, а утверждать, будто он провёл ночь с другой какой-нибудь женщиной, в общем-то, никаких оснований нет. Единственное основание для подобных подозрений – сам факт его неявки домой на ночлег. Какая она всё-таки подлая – использовала приключившееся с ним несчастье (Дмитрий имел в виду, естественно, потерю им памяти, забыв на какое-то время о собственной лжи), чтобы бросить его, далеко не чужого ей человека!

Месть! Подобные сволочные поступки требуют отмщения. Впрочем, и мстить не надо – надо всего лишь выполнить заказ неизвестного лица, которому она, по всей видимости, тоже какую-то подляночку подстроила. Подлесный пришёл в такое возбуждение, что допустил лишние движения, приведшие к усилению болевых ощущений в области перелома. Когда боль поутихла, Дмитрий вернулся к своим злым мыслям.

Но кто же всё-таки «заказал» Маринку? Ну не сама же она себя «заказала», в конце концов! Установить бы имя заказчика. Вот только каким образом? И куда подевались деньги? Не Шура ли их прибрала?

И снова он возвращался мыслями к тому, как Маринка сделала его киллером с опытом, а потом лихо, на ходу выдумала историю об их разводе. И поскорее смоталась, чтобы избежать разоблачения. Сначала развод, а потом сцены ревности? Интересно.

Лицо у Марины стало скучным. Она исполнила свой долг, навестила больного, поинтересовалась его здоровьем, следовательно, может попрощаться и уйти. А он пусть ест апельсины с яблоками и читает детективы. И Дмитрий решил не медлить дальше и начать запланированный разговор.

– Маруся, послушай, а во сколько я в тот день ушёл из дому? – с вялой озабоченностью в голосе спросил он.

– Откуда я знаю, в котором часу ты ушёл? – вытаращила глаза Марина. – Если бы мы жили вместе… Я понятия не имею. Во сколько! Откуда я могу знать? И не называй, прошу тебя, Марусей.

– Жаль. А на какое время и где назначена была встреча?

– На семь часов на Гоголевском бульваре. От Арбата первая скамейка слева. А зачем это тебе?

– Да я вот думаю, что если меня каким-либо образом поместить в те предтравматические, так сказать, условия, то, вполне возможно, я бы и сдвинулся с мёртвой точки, может, и вспомнил бы чего. А дальше – больше. И пошло, поехало бы.

Марина озабоченно сдвинула брови и выпятила губы. Потом пожала плечами:

– Свозить тебя на Гоголевский бульвар? И усадить тебя на ту скамейку? И что это даст? Ну я не знаю. – И рассмеялась: – Может, тебя в квартиру Степанищевых надо затащить? Да к окну подтащить?