— Нет, спасибо. Мне просто нужно было подышать воздухом, вот и все. В музыкальном салоне сегодня полно людей. Там душно.

— Да, у мисс Патриции и мисс Летиции очень много друзей. А как прелестно они играют, как вы считаете, мисс?

— Э-э-э… да, как никто другой.

Горничная рассмеялась.

— Да, и его светлость говорит об этом то же самое!

— В таком случае их отец лучше осознает таланты своих дочерей, чем я думала.

— О, я имела в виду не лорда Берлингтона. Он ни разу ничего хорошего не сказал об их музыке. Я имела в виду другого господина.

— Вы часто обсуждаете музыкальные способности своих хозяек с джентльменами?

— Конечно, нет. Вот сейчас я обсуждаю это с вами, и вы повторили то же самое, что сказал и лорд Гарри, когда я говорила с ним о том же самом сегодня.

— Лорд Гарри? Вы и у него служите?

Пенелопа надеялась, что ее слова не несли столь очевидного потаенного смысла, чтобы прозвучать вульгарно. Но не задать этот вопрос она не могла. Ответ горничной все поставит на свои места.

Но смешок горничной с ямочками на щеках ничего не пояснил.

— О нет! Мы ехали в его экипаже.

Проклятие! Она это и так знала, разве нет? И хотела бы выяснить, почему эта девчонка ехала в экипаже лорда Гарри.

— Я спросила у него, придет ли он сегодня на музыкальный вечер, а он сказал, что еще не решил, — снова хихикнула она. — Он так и сказал: «еще не решил». Он такой джентльмен, лорд Гарри.

Что ж, похоже, девушка не слишком хорошо его знала.

— Насколько я поняла, вам не удалось его уговорить, — заметила Пенелопа. — Что-то я его сегодня не вижу.

— Полагаю, что нет. Хотя думала, что уговорила, потому что он с большим интересом расспрашивал меня о здешней коллекции хозяина и был поражен, услышав о ней.

— О, лорда Гарри интересуют египетские древности?

— Не знаю. Он просто сказал, что мое описание подействовало на него «чарующе». Еще сказал, что я очень красиво говорю.

— Неужели? Как мило.

Пенелопа задумалась, что еще чарующего нашел лорд Гарри в девушке.

— Он сказал, что был бы счастлив прийти на музицирование и взглянуть на коллекцию собственными глазами, но мне пришлось объяснить, что лорд Берлингтон обычно запирает эту комнату.

— Но сейчас она не заперта, — заметила Пенелопа.

— Нет, но только потому, что беднягу мопса заперли в другой комнате и он загадил ковер. Я не знала, что это случится, когда говорила с лордом Гарри.

— Выходит, он не знал, что комната будет открыта.

— Жаль. Наверное, если бы знал, что может увидеть коллекцию, то пришел бы сегодня.

— Уверена, он отсутствует не случайно, — сказала Пенелопа.

Ведь он наверняка знал, что она будет здесь, и все же не явился. Очевидно, ему помешали какие-то важные дела. Может, знал, что эта маленькая горничная будет занята сегодня вечером, и нашел себе развлечение на стороне. Лорд Гарри в конечном счете не тот человек, который отложит все другие дела, чтобы прийти поглазеть на древние безделушки.

— Мисс, если я вам не нужна, я лучше вернусь на свою скамейку. Ее светлость очень беспокоится, как бы кто-нибудь не забрел по случайности в другую комнату и не увидел, в каком ужасающем состоянии полы. Она заставила меня пообещать, что я буду дежурить и направлять гостей в нужную сторону.

— Да, хорошо. Спасибо.

Горничная повернулась к двери, собираясь выйти, но остановилась, словно что-то вспомнила в последнюю минуту.

— Вот еще что, мисс, — заметила она осторожно. — Моя хозяйка очень беспокоится из-за пола, а хозяина заботит лишь его коллекция. Позвольте сказать, что он потребовал, чтобы я пообещала ему, что буду предупреждать всех, кто придет сюда, чтобы ничего не трогали.

— Ладно. Буду держать руки при себе. Я ведь пришла сюда проветриться и только.

Перед уходом девушка присела в реверансе.

— Спасибо, мисс.

Наконец Пенелопа осталась наедине с сокровищами. Какая красота!

Но изящная баночка с ложечкой привели ее в замешательство. Подлинные ли это предметы? Не стал ли лорд Берлингтон жертвой мошенников, охотящихся на простофиль с денежными мешками? Насколько она знала лорда Берлингтона, он вполне подходил под это определение.

Если же какой-то из этих предметов поддельный, кое-кто захотел бы это выяснить. Если бы только у нее была бумага, она могла бы описать то, что здесь увидела; какие-то важные детали, которые могли бы помочь вывести мошенников на чистую воду. Боже, а не стоит ли рассказать об этом профессору Олдему? Если ей удастся помешать жуликам одурачить джентльменов, тогда, возможно, и Энтони более серьезно отнесется к ее увлечению египтологией.

В дальнем конце комнаты стоял стол. Может, там она найдет письменные принадлежности, чтобы сделать кое-какие записи. Пенелопа бросилась к столу и, проверив ящики, быстро нашла что искала. Надо же, а она уже решила, что напрасно потеряла вечер!

Пенелопа села за стол, сожалея, что никто не подумал об освещении в этой части комнаты. Но только она приложила перо к бумаге, как ее внимание привлек посторонний звук. Пенелопа подняла глаза, но комната по-прежнему оставалась пустой, а дверь — закрытой. Пенелопа уже решила, что ей померещилось, но звук повторился.

Звук исходил от окна на противоположной стене комнаты. Скорее похожий на скрип, чем на стук. Затем колыхнулись шторы, как от дуновения ветра снаружи. Скрип не прекращался, и источник его происхождения уже не вызывал сомнений.

В комнату с сокровищами лорда Берлингтона пытался проникнуть грабитель!

Черт знает что! Об этот проклятый подоконник Берлингтона он порвал штаны и загнал занозу в самое неподходящее место. Стараясь изо всех сил не высказать вслух мысленных ругательств, Гарри перелез в комнату.

И испытал весьма неприятные ощущения, когда что-то увесистое обрушилось на его голову.

— Проклятие! Какого дьявола…

Тут он увидел того, кто нанес ему этот увесистый удар. Пенелопа…

— Пенелопа?

— Лорд Гарри?

Обманчиво слабая женщина выглядела не менее изумленной, чем он. Правда, в отличие от него не испытывала головокружения, что он воспринял как хороший признак, поскольку отчаянно пытался сохранить вертикальное положение. Если бы Пенелопа зашаталась, и ему пришлось бы протянуть ей руку помощи, они оба — в чем он не сомневался — рухнули бы на пол.

— Что, спрашивается, вы здесь делаете, забравшись в окно лорда Берлингтона? — спросила она.

— Ах, мисс Растмур, — сказал он, так и не ответив на ее вопрос, — как приятно вас видеть. И как чудесно, что вы решили огреть меня всего лишь раз этим, э-э, предметом.