Пенелопа моргнула раз, потом еще и перевела взгляд на объект в своих руках. Он был явно из Египта. Вырезан из дерева. Гарри с легкостью его узнал. Они с Олдемом вырыли его из гробницы. Предмет изображал гигантский фаллос.

Мисс Растмур, однако, могла и не догадываться, чем ударила его по голове. На ее лице возникло выражение раскаяния. Он испытывал аналогичное чувство. Будь оно все проклято, шишка на затылке, которой она его наградила, невыносимо болела.

— Прошу прощения! — воскликнула она. — Я сделала вам больно?

— Что? Этим крошечным предметом? Разумеется, нет!

— Да… но он довольно тяжелый, не так ли? Вы уверены, что я не причинила вам вреда?

Слава Богу, боль мешала ему в полной мере получить удовольствие от деликатной ситуации. Мисс Растмур, размахивающая этим предметом, выглядела слишком забавно, чтобы можно было не расхохотаться. Но смех привлек бы нежелательное внимание, а это не сулило ничего хорошего. Его здесь сегодня не ждали.

— Я в порядке, — сказал он. — Но какого дьявола… Немедленно положите эту вещь, ладно?

Что она и сделала. Сделала, да не совсем. Поставила на ближайший стол на основание. Проклятая штуковина стояла, нахально глядя в потолок, что определенно выглядело неприлично.

Но мисс Растмур не обращала на нее внимания.

— Что вы себе позволяете, влезая вот так в окно?

— Я могу задать аналогичный вопрос, — ответил он.

— Я в окно не влезала.

— Но вы здесь. Что вы здесь делаете, мисс Растмур?

— Я пришла на музыкальный вечер барышень Берлингтон. И меня впустили в переднюю дверь.

— Но что вы делаете здесь? В этой комнате?

— Это, лорд Гарри, комната отдыха для дам. И я удалилась отдохнуть.

Он вскинул бровь и переместил взгляд на фаллос.

— С этим?

Хотя, возможно, она не знала, что это. Лицо Пенелопы приобрело прелестный пунцовый оттенок. Она все еще стояла по соседству с сомнительным предметом, а потом уложила его на бок. Теперь он указывал прямо на нее. Гаррис не знал, какое положение вызывало больше смущения, прежнее или настоящее. Или мысль о том, что мисс Растмур пожелала уединиться с этой штуковиной.

— Уверена, лорду Берлингтону придется не по вкусу ваше вторжение в его дом подобным образом, — произнесла Пенелопа и отошла от фаллоса, переместившись к полке над незажженным камином с кое-как разложенными на ней мелкими археологическими находками.

Проклятие, его отвлекло тонкое платье девушки, соблазнительно обтянувшее ее формы. Он давно должен был придумать оправдание. Итак, зачем он влез в чужое окно?

— Я пришел сюда за… то есть…

— Не утруждайте себя придумыванием лжи. Я доподлинно знаю, почему вы здесь, лорд Гарри, — сказала Пенелопа, повернувшись к нему.

Ее платье повернулось следом за ней, и он получил удовольствие снова лицезреть округлости ее фигуры, не говоря уже о лодыжке. Нужно сосредоточиться на более важных делах и постараться понять смысл ее слов. Может ли она на самом деле знать причину его появления здесь?

— Знаете?

— Да, — ответила Пенелопа. — И не ждите, что отнесусь к этому с одобрением.

— По правде говоря, я не ожидал, что вы узнаете об этом.

Пенелопа самодовольно улыбнулась:

— Но, как видите, знаю.

Она прикусила губу, как будто задумалась. Гаррис наблюдал за ней, надеясь, что она не поднимет крик и не сдаст его Берлингтону. Что было бы весьма некстати и заставило бы человека перепрятать коллекцию старательнее. Отыскать ее потом будет чертовски трудно. Старый зануда тем временем успеет распродать ее по частям своим анонимным покупателям.

— Мне бы хотелось приказать вам больше этого не делать, но сомневаюсь, что вы согласитесь, — продолжала Пенелопа.

— Скорее всего нет.

Она нахмурилась.

— Будучи мужчиной, вы вряд ли подчинитесь.

— Вероятно, если бы вы поняли всю безотлагательность состояния дел…

Его слова, похоже, привели Пенелопу в ужас.

— Лорд Гарри! Уверяю вас, что не желаю понимать больше того, что понимаю.

— Но вопрос исключительно сложный, — попытался он объяснить. — И не столь низменный, как вы, вероятно, полагаете, мисс Растмур.

— Да?

— Это вопрос жизни и смерти.

Было ясно, что она не верит. Пенелопа закатила глаза.

— Честно говоря, лорд Гарри, я абсолютно уверена, что никто еще не умирал от невозможности достичь вашей цели.

— Если бы вы только знали всю меру отчаяния, мисс Растмур. Человек в моем положении пустился бы во все тяжкие.

— Умоляю вас, сэр! Я не желаю ничего слышать о ваших тяжких. Как, спрашивается, можете вы надеяться, что я смирюсь с этим? Когда в соседней комнате полно народа! Это… неприлично!

— Если бы вы позволили мне объяснить, то поняли бы, что все делается с благороднейшими намерениями.

Это заставило Пенелопу задуматься. Ее светлые брови изогнулись, и глаза округлились.

— С благородными намерениями?

— Конечно! Вы же не думаете, что я пошел на это, чтобы позабавиться, правда?

— Лучше бы думала.

— Но это не так. Думаете, мне не унизительно пробираться сюда подобным образом? Но у меня нет выхода. Теперь, если не возражаете, я очень ограничен во времени. Можете либо тихо выйти, либо остаться и смотреть.

— Смотреть? Праведные небеса, сэр!

— Вы правы. Тогда это пятно ляжет и на вас. В таком случае попрошу вас уйти, мисс Растмур.

— Конечно, я уйду, но…

— Но?

— Вы рассказали ей обо мне?

— Что?

— Вашей маленькой горничной?

— Моей маленькой кому?

— Вашей горничной! Той, ради которой влезли сюда, как вор, естественно. Я вас видела сегодня днем с ней и, знаете ли, должна сказать, что с вашей стороны нечестно притворяться, что вы обручены со мной и планировать тайные встречи с ней.

— Планировать тайные… Мисс Растмур, вы все не так поняли. Я не…

— Я рада слышать, что у вас благородные намерения, по крайней мере, вы так утверждаете. Но что благородного в том, чтобы залезть в окно, чтобы заняться тем… чем, как утверждаете, отчаянно хотите заняться!

— Боже на небесах!

Глупая девчонка решила, что он пришел сюда, чтобы поразвлечься со служанкой! Боже, он должен немедленно ее разуверить. Он скажет ей, что на самом деле влез сюда, чтобы… нет, так не пойдет. Разве мог он сказать ей, что пришел сюда, чтобы составить опись античной коллекции лорда Берлингтона, а потом придумать, как вернуться сюда и все забрать? Нет, не мог. Она немедленно бросится доложить обо всем хозяину.