Он поставил Энжи рядом с кроватью, зашел со спины и расстегнул молнию на ее платье. Изящное творение Алессандро Фаджини как перышко опустилось на деревянный пол.

Лоренцо повернул Энжи к себе, опьяненный дурманящими изгибами ее тела. Ее грудь имела идеальную форму и размер, бедра были стройными и женственными, ноги – бесконечно длинными. Одна мысль о том, как она обовьет его ими, могла заставить его излиться раньше, чем нужно.

Не сводя взгляда с жены, Лоренцо снял брюки и боксеры. Затем обвил рукой ее талию, крепко прижал к себе, дав Энжи почувствовать силу своей эрекции. Он поцеловал ее в губы, ласково обхватил пальцами ее подбородок. Он разделял с ней всю сущность безудержной страсти, которая только может возникнуть между мужчиной и женщиной.

Нежными пальцами Энжи коснулась головки его члена. Теперь, без препятствий в виде его нижнего белья, это прикосновение было приятным настолько, что Лоренцо пошатнулся. Он хотел большего.

– Да, – протянул он ей на ушко. – Я так скучал по твоим рукам.

Кожа Энжи покрылась мурашками, как от озноба тело ее горело. Лоренцо закрыл глаза, издавая звуки первобытного пещерного человека, когда Энжи водила по нему рукой вверх и вниз.

Когда он больше не мог стоять на месте, он убрал ее руки, взял под бедра, поднял и бросил на мягкую кровать. Лунный свет, проникая через французский тюль, ложился Энжи на лицо. Освещая ту изящную хрупкость, которая – теперь Лоренцо в это верил – и была ее истинной сущностью.

Он скользнул руками ей под спину, расстегнул ее бюстгальтер и бросил его на пол. Ее полные груди – искушение, устоять которому невозможно. Энжи содрогнулась всем телом, когда он провел большими пальцами по соскам.

– Как же они прекрасны, – почти прорычал Лоренцо, упершись лбом в лоб Энжи.

Он взял ее сосок губами и несильно втянул его в рот. Она застонала, откинула голову и подалась к нему телом. Удовлетворяя свой голод, Лоренцо пожирал ее. Второй сосок он ласкал большим и указательным пальцами.

Энжи стонала, утопая пальцами в его волосах:

– Пожалуйста…

Эта сбивчивая мольба стала последней каплей его терпения. Он приподнялся на коленях, обхватил руками ее лодыжки и поднял ноги Энжи себе на плечи. Теперь она была полностью открыта ему.

– Ты хочешь меня?

Она кивнула, глядя на него голубыми глазами.

Опершись на ладони, он вошел в нее на пару сантиметров.

– Лоренцо…

Он вошел еще чуть глубже.

– Скорее, прошу тебя, я не могу больше.

Он чувствовал животное удовлетворение, как кровавый мститель из дешевого триллера. Он отомщен за все одинокие ночи, что он провел после ее ухода. За все воспоминания о ней, которыми память будто насмехалась над его либидо. Возмездие свершилось – она лежала сейчас перед ним. Красивая, открытая и такая уязвимая. Именно так, как он и хотел.

И все же, неспешно входя в нее сантиметр за сантиметром, он понимал, что для него это так же жизненно необходимо, как сейчас для нее.

Лоренцо подался вперед, облизал языком нижнюю губу Анжелины. Это было так эротично, что Анжелина невольно сжала крепче ноги вокруг его талии.

– Обратного пути нет, – прохрипел Лоренцо. – Только вперед. Скажи, что ты это понимаешь.

– Да, – изогнула спину Анжелина, и глаза ее горели. – Глубже.

Плавным, но стремительным движением он вошел в нее целиком.

– Внутри тебя как в раю, дорогая, – хрипло произнес Лоренцо. – Ты идеальна.

Возбужденное, влажное лоно Анжелины приняло его без остатка. Стиснув зубы от наслаждения, он выходил и входил в нее снова. Легкая дрожь бежала по ее телу, Лоренцо чувствовал сокращение ее внутренних мышц. Он входил глубоко и стремительно, направляя Анжелину к самому пику оргазма. Он был нежен и груб одновременно. Его большое, крепкое тело жаждало ее, требовало ее. Он нашел ту верную точку внутри ее тела, и Анжелина уже не могла не кричать.

Она отдавалась ему вся, желая получить то, что он может ей дать. Лоренцо оперся на локоть, другой рукой скользнул ей между ног, стал водить большим пальцем по ее клитору.

– Я чувствую, как ты сжимаешься вокруг меня, – прошептал он, продолжая ласкать ее пальцем. А Анжелина содрогалась перед ним от наслаждения. – Кончи для меня, – приказал Лоренцо, когда она изогнула перед ним дугой спину.

Он провел по ней пальцем еще один раз, и этого было достаточно. Анжелина издала протяжный хриплый стон, приподнялась, еще крепче сжала его бедрами и рухнула на постель. Этого было достаточно, чтобы в следующую секунду излился и Лоренцо. Потеряв контроль над собой, он впился пальцами в ее бедра, в последний раз подался внутрь ее и замер. Мир вокруг задрожал и перестал существовать.

* * *

Не меньше часа Лоренцо лежал с открытыми глазами, а его жена еще спала в его объятиях. Ее нежное, теплое тело так приятно льнуло к нему, подходя ему идеально. Они словно были частью одного целого, когда-то разделенные по ошибке.

Тяжелый узел затянулся где-то в животе. Сегодня он перешел грань – позволил себе испытать чувства к Анжелине. Он же давал себе слово не давать волю эмоциям! Потому что знал, что тогда пострадает не он сам, а Анжелина.

В тот раз, когда она уходила, Лоренцо знал, что уже полюбил ее даже сильнее, чем Лючию. Его чувства к Лючии были чистой, непорочной первой любовью, где не было места страсти и похоти. А Анжелину он хотел по-настоящему, как самец, как голодный зверь. И чем упорнее он отказывался это признать, тем сильнее становились его чувства к ней.

Лоренцо смотрел на дорожку лунного света, проникающего в комнату, и думал. В жизни есть грани, за которые нельзя заходить. Будь он умней, действовал бы по продуманному плану. Игнорировал бы чувственную связь с женой до тех пор, пока эта связь перестала бы существовать.

Впрочем, теперь, когда она снова в его постели, еще не поздно начать вести себя именно так.

Лоренцо тяжело выдохнул. Две недели он ждал возвращения Марка Баваро из Южной Америки. А теперь тот зовет его на встречу в Испанию, в головной офис «Бельмонт». Черт возьми, он сам руководит мировой корпорацией – в три раза крупнее, чем «Бельмонт». С чего Баваро взял, что у него столько свободного времени?

– Я бы с удовольствием, – ответил Лоренцо в телефонную трубку, – но у меня безумный график.

– Я сейчас еду в Лондон, – продолжал Марк Баваро на другом конце линии, – оттуда в Испанию. В Нью-Йорк я вернусь только в конце октября.

Совет директоров будет негодовать. Конец октября – это слишком поздно.

– Я подумаю, что можно сделать, – сказал Лоренцо ровным деловым тоном. – На сколько мне нужно прилететь?

– На пару дней. В первый вечер отужинаем с моим братом Диего, а утром поговорим о делах. Я, кстати, надеюсь, вы прибудете в компании своей очаровательной супруги. Она смогла бы составить компанию Пенни.