Мало мне своих неприятностей, так еще этот тип бродит по пятам, как упырь, у которого сапоги сперли! Однако материалы он принес, смотришь, еще в чем-нибудь пригодится… Будем взаимно вежливы.

— Ладно., парень, — сказал я с максимальной для своего настроения дружелюбностью, — услуга за услугу: все, что выжму из твоих бумаг, — сообщу. Не обижайся, если я временами неприветлив. Будь здоров!

Я поднялся к себе, заварил свежего чая и принялся изучать распечатки. Лучше бы мне не видеть этих бумаг! Не знаю, заметил ли Андрей, но девять из десяти инцидентов происходили поблизости от мест моих тренировок. Выходит, не только Андреева контора знала, как меня обнаружить. Я отложил бумаги, закинул руки за голову, сплетя пальцы на затылке, и закрыл глаза. Кого же я все-таки привлекал? Энерговампиров?

Допустим, они кормились остаточным излучением, но тогда к чему жертвы? Свихнувшегося на эзотерике маньяка, непонятным образом чувствующего места выбросов? Еще более бредовая версия: для ритуальной магии мои эксперименты скорее помеха, чем помощь — слишком это тонкое дело, чтобы впутывать еще и неуправляемые потоки.

Я придумал и тут же отверг еще десяток несостоятельных версий. Но совпадениями здесь л не пахло. Вот, и еще один камень на мою душу…

— Эх, жизнь беспросветная, — вздохнул я, залез в холодильник и вытащил на свет мерзнувшую с давно забытых времен початую бутылку водки. Не особо и хотелось, но стакан зелья показался мне вполне соответствующим моменту. Похоже, худшее еще было впереди.

Я не ведал, насколько пророческими оказались эти мысли.

* * *

А дни шли, пропитанные липким страхом надвигающегося кошмара. Мир, мой уютный обыденный мир потихоньку сходил с ума. Это было видно невооруженным глазом. Люди неохотно выходили из дома после захода солнца; передачи местного телевидения постоянно прерывались просьбами УВД помочь в розыске исчезнувших или опознать труп. Последнее даже чаще. Вместо фотографий убитых обычно давали в эфир рисованный портрет — лица жертв были страшно изуродованы. Одно утешало — со мной это больше не могло быть связано. Нынче я крушил специально оборудованный бункер — плод компромисса между мной и фирмой Андрея. Я получил закрытый от посторонних полигон, они — возможность наблюдать происходящее с применением всевозможных датчиков, и никакой нечисти, никаких посторонних влияний, никаких воздействий на экологию.

Кстати, о коллегах Андрея: это оказалась весьма любопытная компания — нечто вроде «Тайной Ложи» колдунов и экстрасенсов. «Ложа» обладала многочисленными филиалами, разбросанными по всему миру. Обладающие кое-какой властью и приличными деньгами, Господа Члены Ложи пытались бороться со Вселенским Злом с помощью нелепого альянса заплесневелых гримуаров и современной технологии. Все больше теоретически: с действующей магией они по-настоящему познакомились, встретив меня, и тут же радостно принялись за изучение моих способностей… Флаг им в руки, лишь бы под ногами не путались!

* * *

Я спустился по бетонным ступеням, думая, что за последние два месяца они стали знакомы мне, как вид собственной помятой физиономии в зеркале. Мощные гидроцилиндры аккуратно и бесшумно закрыли тяжелую стальную дверь, когда я пересек ряд фотоэлементов. Негромко клацнул задвинутый электромагнитом засов — когда-то здесь было секретное бомбоубежище. Я разделся до плавок, оставив вещи в тамбуре, и прошел в главный зал. Позади закрылась вторая дверь.

Не знаю, что здесь размещалось раньше — сейчас пространство зала наполняли разбросанные бетонные и стальные конструкции, смонтированные по моей просьбе. Также осталось тайной, чем руководствовались создатели этого паноптикума: мне требовались элементарные объекты для воздействия, они же соорудили ряд модернистских скульптур, достойных выставки современного искусства. Как бы то ни было, но украшенный пентаграммой круг в центре зала оставался свободным. Пентаграмма была тоже их новацией, от которой мне было ни холодно ни жарко. Стало быть, и возражать смысла не было.

Я прошел в центр пентаграммы и опустился на лежавший там коврик. Теперь — расслабиться, отрешиться от суеты, очистить мозг от толчеи мыслей. Лишь тогда в образовавшийся вакуум хлынет энергия. Я видел ее: сначала яркие радужные нити, одиноко извивающиеся в темноте, подобно лентам в руках юных гимнасток; они множились, свиваясь в пряди, затем в единый алмазно-сверкающий ковер. Он тек и переливался огнями, как северное сияние, выбрасывая бахромчатые отростки, заполняя собой весь бункер, пока не касался меня. Нежно-шелковистое прикосновение и звездный взрыв окончательного воссоединения. Феерия красок и ощущение всесилия! Так было всегда, так должно было случиться и в этот день, но перед внутренним взором вместо сияющего ковра клубилась первозданная тьма. Я терпеливо ждал первых радужных просверков, но ожидание затягивалось. Мгла явственно сжимала тонкое облачко моей ауры. Я хотел подняться, но мгла не отпускала, все теснее сжимая свои объятья. Власть тьмы нарастала, становясь невыносимой… И грянул Черный взрыв! В мгновение ока мои собственные ресурсы оказались смыты и уничтожены, их жалкие обрывки улетели прочь, затерявшись в окружающем мраке.

— Ты дождалс-ся! — обдало меня леденящее шипение.

Беспомощный, спеленутый тьмой, я следил за происходящим. Раздалось тихое потрескивание, но я не смог локализовать его источник. Треск усилился, окружив меня со всех сторон. Пол задрожал. По стенам бункера запрыгали синевато-белые сгустки света. Их столкновения сопровождались хитиновым хрустом сдавливаемых насекомых. Очередной толчок бросил меня на шершавый пол. По бетону, переплетаясь и скрещиваясь, змеились трещины. Их узор усложнялся, пока разломанный на мелкие фрагменты бетон не взбурлил. Отдельные уцелевшие обломки громоздились торосящимся льдом, уступая напору снизу. Я видел в стробоскопическом мелькании световых пятен, как сквозь пол начало продавливаться нечто огромное. Тщетно я напрягал зрение, пытаясь разобрать, что же все-таки прорвалось из небытия в наш мир — свет тонул на поверхности объекта, и только мелькавшие на дальней стене огоньки время от времени выхватывали из мрака угольно-черные плоскости. Наконец извержение закончилось, и вновь воцарились темнота и тишина.

Совершенно беззвучно возник неверный колеблющийся огонек. Он висел высоко над полом, не освещая даже собственного источника. Невдалеке загорелся еще один. И еще. Две цепочки огней пробежали по кругу, замкнув меня в мерцающее кольцо, которое неожиданно вспыхнуло ярким светом. Впервые артефакт стал зримым: передо мной высился алтарь из полированного черного камня. Боковые грани монолита украшала резьба, в которой без труда узнавались символы дьявольских имен, недавно виденные мной в трактате по магии под названием «Легеметон». Инкунабулу принес Андрей в числе прочей оккультной литературы, но я никак не мог предположить, что мельком виденные знаки сойдут с пожелтевшего пергамента в реальный мир.

Верхняя грань алтаря заиграла бликами, но сияние быстро угасло, и на поверхности тусклым ржаво-кровавым светом засветилась пентаграмма. Окружавшие мрачный монолит огоньки венчали собой свечи черного воска.