В Афганистане он уже метал ножи с двух рук, точно кладя два клинка в круг размером с донышко от кружки. Но одно дело показательные выступления перед командованием и совсем другое – реальная война…

Тряхнув головой, Седой отогнал мимолетные воспоминания детства и боевой юности и обернулся к разведчикам, которые стояли, разинув рты. Он пинками привел их в чувство и, ловко вырвав затвор пулемета, забросил его в ночную темень. Затем шепотом приказал спрятать пулемет и тела боевиков в кусты и двигаться дальше.

Группу Шайтаныча обнаружили у мусорных баков на пустыре. Смертельно усталые, утомленные длительным преследованием, в изодранном обмундировании, они сидели, подставив лица колючему ветру. Шайтаныч коротко рассказал, как они оторвались от наседающих «духов», поставив дымовую завесу и уйдя на площадку для мусорных контейнеров, огороженную невысокой кирпичной оградой, где никому бы и в голову не пришло их искать. Над ранеными разведчиками, укрывая их от непогоды, матросы держали растянутыми набухшие плащ-палатки. Отдельно лежал плотно укутанный палаткой погибший моряк.

– Кто? – спросил Седой.

– Старший матрос Игорь Круглов, – ответил погасшим голосом Шайтаныч. – Если бы не он, мы не оторвались бы от преследователей. Игорь увел их за собой и уже раненый догнал нас. У нас на руках и умер.

Тело Круглова и раненых разведчиков погрузили на носилки, и группа отправилась в обратный путь.

Отягощенные нелегким грузом, обратно двигались очень медленно. Дважды приходилось ложиться на мокрую негостеприимную землю, пропуская патрули боевиков. Непосредственно перед десятиэтажкой вновь наткнулись на группу «духов», которую расстреляли практически в упор, и едва успели ввалиться под спасительные своды подъезда, как по стенам забарабанили пули проснувшихся от пальбы дудаевцев.

* * *

С рассветом возобновились атаки боевиков. В домах-дотах складывалась угрожающая обстановка. В доме, в котором находился НП Седого, «духи» овладели уже четырьмя этажами и продолжали наседать, постепенно оттесняя разведчиков на верхние этажи. Часть из них подорвалась на мине-ловушке в квартире с телами покойных боевиков на первом этаже, после чего они совсем озверели.

Начинала сказываться нехватка боеприпасов…

Из двух других домов также поступали неутешительные доклады: повсеместно боевики овладевали одним этажом за другим.

К 16.00 разведчики продолжали удерживать в каждом доме по 3–4 этажа, но положение с боеприпасами становилось катастрофическим. Оставался только НЗ, к которому Седой категорически запретил прикасаться без его команды.

Расстреляв магазин по наседающим «духам», Седой откатился за мусоропровод между 5-м и 6-м этажами и вырвал из нагрудного кармана разгрузки новый. Это был последний магазин, снаряженный патронами, остальные были пусты. Ему предстояло сделать рывок на 6-й этаж, где находился радист, но плотный автоматный огонь прижимал его к толстому телу мусоропровода. Седой вынул две «эргэдэшки» и, разогнув захваты чеки, одну за другой метнул их в лестничный проем. Не успела осесть поднятая взрывами пыль, как Седой уже оказался за выступом стены шестого этажа.

Боевики прекратили атаку. Слышно было только, как они убирают тела погибших, освобождая проход. Седой оглядел разведчиков, укрывшихся за выступами стен и готовых отразить новую атаку, и шепотом приказал:

– Быстро, по одному – разобрать боезапас.

Он пробежал в квартиру, приспособленную под КП и арсенал, и приказал радисту срочно передать всем старшим групп сигнал «Киров». Это означало, что разведчики должны получить боеприпасы из НЗ и быть готовыми по сигналу «Торнадо» выбить боевиков, связанных боем в десятиэтажках, из домов и начать выдвижение к Старопромысловскому шоссе, чтобы обеспечить проход колонны. Но колонны не было, штаб хранил упорное молчание, а людей нужно было выводить из котла, в который они попали. Каждый час промедления грозил стать последним…

Седой поднялся на крышу дома и сквозь окуляры бинокля осмотрел окрестности. То, что он увидел, не внушало никакой надежды на удачу при попытке прорыва. Разграничительной линии между ними и противником как таковой больше не существовало. На путях их отхода накапливались значительные силы боевиков, которые по действиям разведчиков предположили, что на этом направлении готовится удар «федералов», и экстренно стягивали сюда свои отряды. Они устанавливали «зэушки» и минометы, строили баррикады, на прямую наводку были выведены две БМП.

Со стороны центра города в сторону Старых Промыслов мелкими группами по 10–15 человек стягивались боевики. На параллельной улице в сквере «духи» устанавливали «Рапиру», развернув стволом в сторону домов, превращенных разведчиками в опорные пункты. Из кузова подъехавшей к скверу грузовой «ГАЗели» двое боевиков стали выгружать ящики со снарядами…

Седой мгновенно сообразил, что их убежища будут в несколько минут превращены в кучу щебня, поскольку уже имел возможность видеть результаты стрельбы «Рапиры» осколочно-фугасными снарядами.

Он скатился с крыши и опрометью бросился к радистам. Через несколько секунд в эфире зазвучал его голос, искаженный «Историком»:

– Всем командирам групп – по получении сигнала «Торнадо» немедленно начать прорыв из окружения. Всем немедленно покинуть верхние этажи! Выходим через окна первых этажей и прорываемся в сторону центра, поскольку путь к своим отрезан. Раненых уносим с собой. Пункт сбора будет определен дополнительно, в ходе движения!

Затем он связался со штабом и доложил свое решение о выводе группы.

– Будем пробиваться к центру. Прошу проработать возможность эвакуации раненых на маршруте нашего движения, – сказал он, – потому что с ними мы не прорвемся. Как только мы выйдем к какой-либо площадке, пригодной для приема вертолета, сообщим вам свои координаты. Еще: если будет такая возможность, обеспечьте нам прикрытие на выходе к какой-нибудь нашей части и укажите маршрут движения к ней. В 17.00 мы начинаем и… ждем вашей поддержки. Конец связи.

* * *

Дежурный радист, приняв сообщение Седого, бросился искать дежурившего по группе связи офицера, который в это время обедал в палатке-столовой. Прочитав радиограмму, он бросил ложку и, на ходу поправляя ремень и нарукавную повязку, побежал в штабную палатку. По команде доложил текст радиограммы начальнику оперативного отделения и остался около штаба ждать дальнейших указаний.

В 17.00 в эфире прозвучал сигнал «Торнадо», и разведчики пошли на прорыв.

Забросав противника гранатами, они с боем прорвались на первые этажи домов, и, расчистив внизу небольшой плацдарм, под плотным прикрытием, через проломы окон начали эвакуацию раненых.

А «Рапира» боевиков в это же время, хищно поводя по этажам гладкоствольным зрачком, начала вгонять снаряд за снарядом в только что оставленные разведчиками позиции, обрушивая межэтажные перекрытия…

* * *

Командующий прочел радиограмму только в 17.26, когда уже ничего изменить было нельзя, поскольку разведчики под прикрытием сгущающихся сумерек уже прорывались дворами, с боем прокладывая отряду путь сквозь боевые порядки «духов».