Потом его рука безвольно опустилась.

— Спокойной ночи, — пробормотал он.

Слоун широкими шагами направился к домику для гостей. А Линн осталась одна с колотящимся сердцем и щемящим чувством одиночества.

Линн провела беспокойную ночь, думая о Слоуне, о Рексе, о письме матери. Может, все-таки поехать домой? Может быть, если она поедет туда на несколько дней…

Утром она чувствовала себя усталой и измотанной. Слоун пришел и сел за стол во внутреннем дворике. Позировать. Он молчал и выглядел отчужденным. Линн знала, что он думает о Мириам. Интересно, что было в том письме, если оно привело его в такое состояние?

— Слоун…

— Гм-м…

— Что-то с тобой произошло? Из-за письма?

Он поднял голову, и его серые глаза затуманились.

— Я не хочу об этом говорить.

— Не хочешь себе помочь?

Он нахмурился:

— А тебе-то что?

Девушка вздрогнула. Ее щеки зарделись, словно она получила пощечину. А еще вчера вечером ей так хотелось, чтобы он ее поцеловал!..

— Я думала, мы друзья…

— Я не стою твоей заботы.

— О, не знаю. — Она пожала плечами. — Несмотря на все твои выходки и плохой характер, в глубине души ты не такой уж плохой парень, Слоун.

— Огромное спасибо, — сухо поблагодарил он.

Линн засмеялась. Наконец на его лице появилась улыбка, и он расслабился. Оживился, перевернул страницу блокнота и взялся за карандаш.

Они работали два часа. Он все еще что-то записывал в блокноте, когда она пошла в дом и сварила кофе. Слоун поднял на нее взгляд, когда Линн принесла поднос во внутренний дворик.

— Приятно пахнет.

— Я учусь.

Она налила ему кофе. Слоун взял чашку.

— Что ты собираешься делать с готовыми работами? — спросил он, взмахом руки обводя картины, загромождающие внутренний дворик.

— Я бы хотела устроить выставку. Или отдать несколько картин какому-нибудь торговцу. Если бы мне удалось продать хотя бы одну картину, думаю, никто никогда не смог бы отговорить меня от занятий живописью.

— А кто-то пытается?

Он за все время впервые задал прямой вопрос.

— Да, пытается.

— Мужчина?

— Да.

— Серьезно?

— Он хочет на мне жениться. Или хотел, пока я сюда не приехала.

— Тогда почему ты приехала?

— Пыталась решить, хочется ли мне.

Взгляд серых глаз Слоуна словно пронзил ее.

— Понятно.

Он зажег трубку и принялся вовсю дымить.

— У меня есть друг в Уоррене, владелец магазина. Иногда торгует предметами искусства… обычно продает сувениры. Время от времени несколько торговцев предметами искусства заходят к нему в магазин, посмотреть, что у него есть. Ты можешь отвезти туда несколько картин и узнать, согласится ли он их взять.

— Уоррен! — Линн волновалась все больше и больше. — Это за Викстоном. О, Слоун, как ты думаешь, есть у меня шанс?

— Хочешь поехать туда и посмотреть?

— Прямо сейчас? — оживилась она.

Слоун засмеялся:

— Вместе со мной.

— Я согласна, если ты не против.

Слоун усмехнулся.

— Почему бы и нет? Если нас кто-нибудь увидит, скажем, что встретились в… например, в Викстоне… на пристани. И ты, и я — друзья Тилли.

— Послушать тебя, так все это придется сохранить в тайне. — Он подмигнул: — Верно? — и медленно поднялся на ноги. — Забавно, когда об этом подумаешь. Тилли обычно ничего не путает.

— Нам придется ее извинить. — Линн засмеялась. — Она влюбилась. В банкира.

— Когда человек влюбляется, он что, обязательно теряет соображение?

— Иногда.

В этот миг она подумала о Рексе. Линн была уверена, что Слоун думает о Мириам.

— Я приготовлюсь. Пятнадцать минут.

— Отлично. Подожди. Какие картины мне взять? Помоги решить.

Они спорили почти полчаса. Наконец выбрали шесть картин, Линн отложила их в сторону.

— Еще одну. Там, где ты на пляже. Это одна из лучших.

Он ухмыльнулся в ответ:

— Ладно. Думаешь, я стану знаменитым, как мать Уистлера?

— Надеюсь, что да. — Девушка засмеялась. — О, как я на это надеюсь!

Пятнадцать минут спустя они были готовы к поездке. Слоун не принял ее предложение сесть за руль «кадиллака».

— Когда я отправляюсь с девушкой в свет, она едет на моей машине, — отрезал он.

— О! Ты собираешься появиться со мной на людях?

— Мне взбрело это в голову. Я знаю местечко в Уоррене, где мы можем хорошо пообедать. Ничего особенного, имей в виду, но…

— С превеликим удовольствием!

Они промчались через Делс-Пойнт на высокой скорости — чтобы острые глаза Билла Бартлетта не успели их рассмотреть. Потом, смеясь, чувствуя себя немного нелепо, расслабились.

Стояла прекрасная погода. Справа от них виднелся океан — словно мириады сапфиров! Начинался прилив. Слоун опустил стекла, и теперь ветер развевал волосы девушки. Линн засмеялась, вспоминая, как мечтала об этом, когда ездила на машине с Рексом. Кажется, Слоун нисколько не возражал, что ей в лицо дует ветер.

Они очень мало говорили, когда неслись по шоссе на дребезжащем микроавтобусе. Линн частенько поглядывала на заднее сиденье, где были аккуратно сложены картины. Девушка страшно волновалась.

— Твоего друга это действительно заинтересует, Слоун? — в который раз переспросила она.

— Не могу сказать. Джерри хорошо разбирается в искусстве. Он обычно продает то, что выставляет. Так что если ты сможешь убедить его…

— У меня есть шанс, — вздохнула Линн. Так сильно она не волновалась очень давно.

Слоун бросил на нее быстрый взгляд:

— Это для тебя много значит, да?

— Да.

— Но это нельзя назвать необходимостью?

— Не в смысле денег. Но для меня самой это необходимо. Я чувствую себя цельной натурой, только когда рисую. Ты можешь это понять?

— Думаю, да, — пробормотал он.

— Ты опять удивился.

Он засмеялся, искренне и доброжелательно:

— Да. Ты потрясающая девушка, Линн.

От этих слов ей стало хорошо и спокойно. Рекс ни во что не ставил ее работу. Он считал ее глупой и необязательной, но Слоун понял!