– Еще как буду. Понятное дело, у Валентина мозгов нет. Это не удивляет, но ты-то куда прешься?

– Клубы открыты, значит, туда можно ходить.

– Нет, нельзя. Не тогда, когда тридцать пять тысяч новых случаев каждый божий день, Марион.

– Я хочу отпраздновать свой приезд. И я не спрашиваю твоего разрешения.

Алекс бормочет под нос ругательства.

– Я не повезу тебя туда.

– Тогда я вызову такси.

– Тебе завтра с утра на работу! Кто ходит в клуб в будний день?

– Мы, и видишь, как хорошо. Это значит, там будет мало людей и твои переживания напрасны!

Я беру телефон в руки и захожу в приложение «Убер».

– Нет, не заказывай. Так и быть, отвезу тебя.

– Я не хочу ехать с тобой.

Он вырывает у меня из рук мобильник.

– Какого черта?

– Я сказал, что отвезу тебя, – гневно произносит он.

– Верни телефон, Алекс!

– Я отдам тебе его в машине.

– Не будь идиотом!

– Говорит человек, который намылился в клуб во время эпидемии!

Алекс кладет мой телефон во внутренний карман пиджака и разворачивается к выходу.

– Пока-пока, Марион. Боюсь, выбор у тебя невелик. Либо едешь со мной, либо остаешься без телефона.

Конечно, я иду вслед за ним – не планирую оставаться без телефона. Но гневно обещаю себе отомстить ему за подобную наглость. Его машина припаркована прямо перед офисом, красивая, черная «Ауди-TT». Он открывает ее одним кликом и как ни в чем не бывало садится. Я так зла… Запрыгиваю на соседнее сиденье и выставляю руку.

– Отдавай.

Александр нажимает на газ, и машина трогается с места.

– Подождешь.

– Алекс, я сказала, отдай!

Он едет в сторону Порт-д’Отей. Прямо к выезду из города.

– Куда ты меня везешь? Ты обещал отвезти в клуб!

– Ты не едешь ни в какой клуб.

– Алекс, это не смешно.

Он разгоняется и молчит. Десять минут – и мы выезжаем из Парижа и несемся по трассе.

– Ты совсем спятил.

Алекс не отвечает, просто едет себе с таким видом, будто ничего не происходит. Чем злит меня еще больше. Мой телефон звонит, этот наглец достает его из кармана своего пиджака и, глянув на экран, отвечает и ставит на громкую связь:

– Ты, мать твою, совсем охренел? В какой чертов клуб ее зовешь?

– А ну отдай телефон, сумасшедший! – кричу я и пытаюсь вырвать у него из рук трубку, но он перекладывает его в другую руку, и я не могу дотянуться до мобильника.

До меня доносится смешок Валентина.

– Алекс, я тоже не очень-то рад тебя слышать, передай телефон хозяйке…

– Завтра поговоришь с ней. И если еще хоть раз в твою больную голову придет идея потащить ее в эпицентр заражения, я не знаю, что с тобой сделаю, понял?

– Эль, прошу, скажи своему брату, что мода на альфачей канула в Лету.

– Эль тоже там? Да вы что, вообще все без мозгов?

Алекс выключает телефон и бесцеремонно кидает его на заднее сиденье. В салоне темно. Одна часть меня хочет убить Алекса прямо здесь и сейчас. Другая успокаивает и говорит сделать это чуточку позже, не тогда, когда он за рулем, а я с ним в одной машине.

– Больной! – от души заявляю я.

– Безмозглая, – спокойно парирует он.

– Куда ты, черт бы тебя побрал, меня везешь?

– Переночуем в Нормандии у бабушки Элеонор.

– Туда ехать два часа.

– Мы никуда не спешим, – нагло заявляет Алекс.

– Ты, может, забыл, но завтра нам на работу, – произношу я таким тоном, словно разговариваю с трехлеткой.

– Это ты забываешь, – он копирует мой снисходительный тон, – что я решаю, кто и когда приходит на работу.

– Самовлюбленный засранец.

– Истеричка.

– Я?! Я истеричка? Кто везет меня в другой город, лишь бы я не встретилась с Валентином?!

– У меня нет никаких проблем с тем, что ты встречаешься с Валентином. Хоть пожени́тесь! Только дождитесь окончания пандемии и потом организовывайте вечеринку…

– И поженимся, Алекс! Валентин мечтает, чтобы ты стал его свидетелем на нашей свадьбе!

– Боюсь, не приму эту честь…

– Это еще почему? Разве тебе не плевать?

– Как-то неприятно быть свидетелем жениха, когда спал с невестой… Не мой стиль, Марион.

Это удар ниже пояса. Ощущение, словно на меня вылили ушат холодной воды.

– Прости, я не хотел. Само вырвалось, – бормочет он себе под нос. Видно, что Алекс дико нервничает: челюсть напряжена, брови сошлись на переносице.

– Ты ублюдок, – тихо шепчу я.

– Ты выводишь меня из себя. Рядом с тобой мне сложно сдерживаться.

– Ах, так теперь это моя вина, что ты конченый ублюдок! – Я не выдерживаю и бью Алекса по руке.

– Я за рулем, – строго напоминает он.

– Мне плевать, ясно?! Разворачивайся обратно в Париж! Я никуда с тобой не поеду!

Я вновь бью его по руке… И еще раз, а затем – еще раз. Со всей силой, что есть во мне.

– Ты просто конченая тварь!

Он включает аварийку и сворачивает на обочину. Я не могу остановиться. Продолжаю колотить его что есть силы. Дыхание сбивается, ладони горят. Но я так зла на него, что не могу успокоиться. Алекс ловит мои руки и крепко сжимает в своих.

– Хватит, – шепчет он.

У меня наворачиваются слезы. Я сдерживаюсь, сжимаю челюсти и подавляю истерику. Никогда в жизни я не буду плакать перед ним. Никогда в жизни я не покажу ему свою слабость.

Его лицо в сантиметре от моего. Его дыхание смешивается с моим. Злость в его глазах – прямое отражение моей собственной. Так же, как и замешательство, и тяга. В его взгляде полыхает целая буря эмоций, и она сносит меня. Помнится, я мечтала заглянуть под маску его равнодушия. Я мечтала увидеть эмоции, понять, что он чувствует. И то, что я вижу сейчас, сбивает меня с толку. Марион, не смей, повторяю я про себя. Соберись, слабачка! Я высвобождаюсь из рук Алекса и отползаю на самый край сиденья.

– Отвези меня домой, – твердо произношу я.

Руки дрожат, я сжимаю их в кулаки, чтобы скрыть дрожь. Алекс молча включает двигатель и выводит автомобиль обратно на трассу. Тишина в салоне настолько тяжелая и гнетущая, что я боюсь даже пошевелиться. Телефон Алекса начинает звонить, и он отвечает, вновь включив громкую связь.

– Братец, где Марион?