Слишком опасно. Покрошат в капусту.

Договорившись о связи, гаишники умчались.

В дачном домике Жданова шел разговор между подельниками.

— И где вы их закопали? А то как бы потом не нарваться. Яблоню там сажать буду или что еще, — поинтересовался развалившийся в кресле хозяин.

— Рядом с с-сарайчиком, с-слева, в метре примерно, — ответил Толян, бинтуя раненого патрона.

— Понятно, — кивнул Жданов и задал вопрос, давно мучивший его:

— И сколько теперь нам приходится каждому на рыло? — Он покосился в сторону большой спортивной сумки, стоявшей между креслами.

— Ну, посмотри, посмотри сам, разрешаю, — понял его взгляд Гера.

Михаил торопливо расстегнул молнию. Несколько секунд он молча рассматривал содержимое сумки, а потом истерично засмеялся. Толян пристально посмотрел на Геру, но тот еле заметно отрицательно мотнул головой.

— Рано, — одними губами шепнул он и повернулся к вахтеру:

— Чего ржешь-то?

— Да так, хорошо! Аж в голову ударило. Так я возьму на текущие расходы кусков восемьдесят? — спросил он, держа в руках несколько пачек.

— Возьми, только не засветись с ними. А то начнешь по кабакам шиковать. Ты не думай, что если вчера тебя менты отпустили, то больше трепать не будут. Они в тебя как волки вцепятся. Походишь еще на допросы.

Переложив деньги в свою сумку, Жданов подошел и внимательно осмотрел рану Герасимова. Вопреки его ожиданиям, не похоже было, чтобы он собирался в скором времени загнуться.

— Эк тебя угораздило! — с нотками сочувствия сказал Михаил.

— Да фигня, — поморщился Гера. — Похоже, ничего серьезного не задело, а то бы крякнул давно. Я такого в зоне полно навидался. Сейчас только слабость, голова кружится, и все. В следующий раз привези побольше гранатового сока, он хорошо гемоглобин поднимает. И бинтов, что ты три штуки-то привез? Зажлобился?

Наконец Герасимов завел разговор о том, что мучило его больше всего:

— Паспорта когда будут готовы?

Жданов пожал плечами.

— Не знаю. Парень все завтраками кормит.

— Он задаток взял?

— Да.

— Сколько?

— Сорок кусков. Но говорит, что сложно, трудно. Намекает, что хорошо бы еще подкинуть.

— Если в пределах разумного, добавь. А будет сильно выдрючиваться, скажи, что получит маслину в лоб, а не деньги!

Гера потихоньку приходил в ярость, но доза героина, принятая им перед перевязкой, глушила эмоции. Слишком с этими паспортами все шло медленно, не было определенности.

Между тем Жданов пребывал в некоторой прострации. Никаких паспортов он никому не заказывал, и знакомый в паспортном столе — чистый блеф. Он надеялся, что сможет после завершения дела убрать этих двоих, но никак не мог представить, как это реально можно сделать. Оружие они куда-то припрятали, хотя Толян встретил его с автоматом. Жданов знал наверняка, что под подушкой Геры лежит пистолет, но где еще один?

С этими мыслями он вышел к машине и уложил в багажник сумку. Мимо ворот проехала, урча двигателем, машина. Михаил насторожился, но звук мотора затих где-то на соседней улице.

«Дачники съезжаются, суббота», — подумал он и был очень не прав.

Зудов и его команда проехали бы мимо его дома, но хозяина невольно выдала его собственная собака. Марсик подлез под ворота и с любопытством разглядывал проезжающую машину.

— Это же пес Жданова! — воскликнул Астафьев, единственный из присутствующих, кто видел, как вахтер грузился в машину.

— Ты уверен? — спросил Павел.

— Конечно, на все сто! Это спаниель! Смотри, холеный какой! У меня такой был в детстве.

— Точно спаниель, — подтвердил заядлый собачник Шаврин. — Лет пять по возрасту, не больше.

— Тогда сворачивай! — приказал Павел.

Остановив машину в ближайшем переулке, в разведку отправили Юрку.

Осторожно подойдя к дому, оперативник поначалу немного растерялся: в оцинкованном железном заборе не было ни одной щелочки. Помог все тот же Марсик, который стоял около калитки и дружелюбно помахивал хвостом. Ворота немного не доходили до земли, именно в эту щель и пролез пес. Юрию не оставалось ничего другого, как наклониться, согнувшись в позу молящегося мусульманина, и заглянуть во двор через «собачью дверь», вызвав этим немалое удивление Марсика.

Астафьев мало что мог отсюда увидеть, но главное оказалось в поле его зрения — колеса и задок белой «Нивы». Тогда он поднялся на ноги и махнул рукой остальным.

— Давай, Лешка, врубай рацию, вызывай, кого только сможешь, пусть перекрывают дороги и летят сю-Да, — с облегчением приказал Зудов. Самое страшное было позади, они сумели найти хитроумного вахтера.

За эти дни у Толяна развилась какая-то фантастическая интуиция. Он, например, еще до налета точно знал, что не все пройдет так гладко, как они задумывали. Да и когда Серый сломал себе руку, заика сразу зачислил его в покойники, а заодно почему-то и его толстого друга. Жданова он также заранее «приговорил», хотя видел его сегодня впервые.

— Не нра-авится он мне, — сказал заика, закончив перевязку. У Геры от слабости выступил на лбу пот, и Толян заботливо промокнул его полотенцем. — С-сдаст он нас, сука.

— Мне он тоже не нравится, — признался патрон, с трудом опускаясь на подушки. — Скользкий парень, это я давно понял.

Толян подошел к окну и сразу уловил легкое, незаметное движение под воротами.

— Гера, там кто-то есть за забором! — отпрянув от окна, сказал он.

— А этот пидор где? — вскинулся Гера.

— Не зна-аю.

— Все-таки привел с собой хвоста, вертухай позорный! — скрипнул зубами Герасимов.

«Сдал ментам или на хвосте привел, недоносок?»

В машине шло небольшое совещание.

— На соседних дачах вроде никого нет, чуть подальше к пруду кто-то музыку гоняет, — доложил Шаврин.

— Надо попробовать зайти с соседних участков, там заборы пониже — обычный штакетник, — размышлял Зудов. — Главное, не дать им уйти. Юрка, иди к тому дому, слева. А ты, Лешка, давай через этот участок, а я попробую с ними поговорить.

Но говорить ему не пришлось. Лишь только Шаврин перескочил через забор во двор соседнего дома, одновременно со звоном разбитого стекла прогремела автоматная очередь. Сломя голову Алексей бросился за угол дома. Там он перевел дух, почесал лысину и, опустив глаза, обнаружил в своей ветровке солидную дырку.

— Еханый бабай, в прошлое воскресенье только купил! — с досадой пробормотал он, как-то даже не думая о том, что такая же дырка могла быть совсем в другом месте, например в его собственном брюхе. «Тогда бы и ветровку жалеть было некому», — как-то отстранение подумал Шаврин.