Просто Пушок не стал терпеть, что гладят не его, поэтому второй рукой я уже гладила своего Пушка. Мда, он уже свой, парадокс и только, страшненькие они такие, что прямо брр.

– Нам надо идти, – извинившись, голосом выдала я, – но новая страшная морда, понял все по-другому, он встал и посмотрел на меня, видимо, ожидая, куда идти.

– Так, блин, и знал, как страшная харя, так все к нам! Микаэла, я маме пожалуюсь! – аргумент из детства был так не к месту, что я оглянулась на брата непонимающе, смотрю, а он смехом давится, гад у меня все-таки брат, – Слушай, мордатый, – в ответ монстр-бык зарычал, – ты морду не хмурь и не рычи, в этом отряде я командир, так что в строй и зубы не скаль. Будешь плохим мальчиком, тебя наша Мика больше гладить не будет, усек? – я хотела вмешаться и прокомментировать, что вряд ли монстр его понимает, но тут морда кивнул положительно и скалиться перестал, просто завал…

И мы толпой пошли опять за Пушком, иногда на развилках Пушок и Великан спорили, да-да-да я дала имя и этому монстру, и да, они спорили, просто, когда каждый тыкает лапами в противоположные стороны, сложно не понять, что тут не шуточный спор. Особенно, когда Великан нависает над Пушком и рычит на одной ноте, правда, мелкий в ответе не остается, он подпрыгивает и щелкает зубами возле самой морды Великана, при этом устрашающе шевеля всеми своими конечностями. Ну, или очень припадочно, если смотреть со стороны, как паук подпрыгивает, дергает лапами, приземляется и опять прыгает, еще и глаза таращит.

– Они, как милая семейная пара, – в очередную такую остановку прокомментировал Алан, и монстры резко повернули к нему морды и устрашающе зарычали-застрекотали, – Мика, а как думаешь, какая у них половая принадлежность?

– Что, думаешь о естественном и небезобразном, – встряла до этого молчавшая Слава.

– Думаю только о тебе. Так что, Мика, слово эксперта.

– Они оба мальчики, – шепотом ответила я.

– Тогда таки неестественно, – тихонько прокомментировал он, – мужики, приношу извинения, в вас никто не сомневается! – монстры еще пробуравили его взглядом и опять отвернулись друг к другу, продолжая выяснение отношений.

Мы шли еще пару часов подряд, в одном месте монстры на нас шипели, и мы истолковали это как требование молчания и тишины, и будучи максимально готовыми к нападению, проползли по галерее, которая опоясывала очередную пещеру. Вот только на дне было какое-то нездоровое копошение, когда мы уже преодолели свой путь, я напоследок оглянулась и узрела змею, отделяющуюся от логовища, а на ее месте я увидела остатки каких-то животных, точнее, наверное, монстров. Змея выглядела просто до безобразия жутко, на ее фоне мое зверье просто эталоны красоты, и слизь и ошмётки чего-то на ее коже толкали ползти быстрее. Хорошо, она меня не заметила, а то я бы орать начала и по головам бы побежала.

Мы еще долго уходили от этой пещеры, пока не пришли в маленькую пещерку с ключом воды в углу, и вот в ней наши проводники устроились с видом «я тебя привел, теперь гладь меня». Мы намек поняли и решили отдохнуть, тем более что этот загул по пещерам длится уже больше пяти часов. Здесь Алан в очередной раз поставил свой маяк, точнее, он записывал координаты, чтобы можно было выйти здесь, но пока портал не открывал, мало ли как это скажется на общем магическом фоне и не привлечем ли мы кого-то наподобие тех змей.

Я из своего рюкзака достала плотную подстилку, расстелив которую, предложила Славе сесть, но она оказалась непробиваемой, поэтому села подальше от меня и моих монстров, которые устроились рядом. Вот сижу, глажу их, тут Алан из пространственного кармана достал еды, хорошо, что эта манипуляция с магической энергией почти не ощутима для фона. Протянул мне бутерброд я взяла, поднесла к лицу и не откусила, просто на меня смотрели самые голодные в мире глаза, много глаз, если брать во внимание их количество только у Пушка. Бутерброд поделила пополам и отдала монстрам, брат дал мне еще, все опять повторилось. Просто пасти у них здоровые, что им те половинки бутербродов.

– Ты смотри, морды страшнющие, а колбаску уважают, – пробурчал брат и опять выдал мне бутерброд.

Слава в это время ела свой бутерброд и внимательно следила за мной, чтобы после очередного дележа бутерброда веско заметить.

– Она всегда мне казалась странной, но я не могла понять, что с ней не так, а она просто наполовину светлая.

– Знаешь, детка, я на тебя тоже все время смотрел, цени это, и тоже всегда думал: и чего ты такая злая? – да, как бы не был беззаботен брат, но его с детства папа учил защищать меня.

Поэтому и в Академию мы пошли одновременно, я на год позже, чтобы вместе, ну и, конечно, тут надежда родителей была на то, что магия будет у меня темной. Магия у меня хитрая, как и моя кровь… Так что у брата привычка защищать меня на грани безусловных инстинктов.

– Так ты меня не зли, и я буду доброй! –рявкнула Слава, она и правда очень агрессивная, всегда такой была.

– Не поможет, тут только вариант тебя доброй делать. Так что я готов ради мира во всем мире! – он выпятил грудь, подмигнул мне, и обратился к монстрам, – Если она вам все скормит, то потеряет силы и может упасть, так что кончайте объедать маленькую Мику и уберите свои морды, пусть поест хоть немного.

Монстры, видимо, устыдились, так что два бутерброда я съела сама, а потом было яблоко, которое вызвало у монстров шок, и да, я скормила им его. Они оценили, глаза алчно горят, еще хотят.

– Ты глянь, яблочная плодожорка, ни дать, ни взять. Если возьмешь их домой, от яблоневого сада держи подальше, а то наш садовник их лопатой огреет, и не важно, что на вид он еще тот белый одуванчик, там моща!

Еще минут пять посидели и двинулись в дальнейший путь.

– А ты понимаешь, где мы сейчас бродим, – после нескольких минут тишины спросила Слава.

– Судя по координатам мы под землей в районе бывшего дворца.

– Это странно, – тихо заметила Слава, но брат зацепился.

– Почему?

– Слишком много пустот, пещеры, да и они явно не молодые, а значит, были здесь еще до разрыва. А зачем строить дворец на пустотах, чтобы бесконечно его укреплять и опасаться обвала, да и заговорщикам проще пробраться: заложил пару амулетов, активировал взрывы и бери всех тепленькими.

– Действительно, – задумчиво проговорил брат и замолчал, чтобы через минут пять спросить, – Такие ведь пещеры не могут быть просто в толще земли да?

– Да, только каменная гряда, а значит мы в горах.

Как подтверждение слов Славы заблестел свет за поворотом, и мы вышли к расщелине, за которой было яркое солнце, что мгновенно ослепило, небо и четкое подтверждение того, что мы в горах. Но что примечательно, мы вышли не где-то в центре гор, нет, мы как будто с краю и под нами метрах в тридцати начинался пологий спуск, практически холм, переходящий в пустыню.

– Пустыни на карте не было, на полуострове вообще никогда не было пустыни, – брат осматривал горизонт, оценивая риски.