Обнимаю и целую,

Алекс».

— Алекс, ты выглядишь усталой. — Тина рылась в своем шкафу. — Почему бы тебе не взять выходной? — спросила она, выбирая блузку.

— Не могу себе позволить.

— А заболеть можешь себе позволить? — Тина натянула блузку через голову и начала укладывать волосы, которые на этой неделе были иссиня-черными. — Если заболеешь, пропустишь гораздо больше, чем один вечер. А вдруг проваляешься в постели неделю?

— Я прекрасно себя чувствую.

— Ага.

Тина бросила взгляд на письмо, написанное детским почерком, которое Алекс жадно распечатала несколько минут назад. Вот из-за чего она себя так гоняет; ни о чем не желает говорить, кроме своего младшего брата в Южной Дакоте. Тина знала, что Алекс звонит ему каждое воскресенье вечером и пишет каждую неделю.

Дни и ночи непрерывного напряжения начали сказываться. К концу семестра Алекс стала посещать меньше занятий, но даже этого было недостаточно, Чтобы оплатить счета, она предложила Тине разделить с ней крохотную квартирку. Темпераментная маленькая официантка была счастлива бросить пыльную комнатенку, которую снимала, и переехать к Алекс.

Трудно было найти более непохожих людей. Алекс любила аккуратность. Тина предпочитала то, что называла «художественным беспорядком», и убирала только тогда, когда переставала находить нужные вещи. Украшение комнаты Алекс сводилось к минимуму, ее единственной мебелью были кровать, комод с зеркалом, диван, стол и два стула. Тина привезла с собой сотни флаконов с духами, шкатулочки с шелковыми рюшками и кружевные салфеточки ручной работы, чтобы украсить ими абажуры; коробочки из шелковой бумаги и даже рулоны шелковой туалетной бумаги. Алекс делала покупки в дешевых магазинах подержанной одежды. Тина умела высмотреть в универмаге авторскую модель платья и за одну ночь смастерить его точную копию на своей старой швейной машинке. Тело Тины все состояло из пышных изгибов и дышало вызывающей сексуальностью. Алекс, напротив, выглядела более утонченно, что подчеркивала одежда в стиле сороковых годов, которую она предпочитала.

На туалетном столике Алекс стояли в рамочке фотография ее родителей и снимок Алекс, Кипа и Нанны. Семейные фотографии Тины, состоящие из снимков ее четырех братьев и трех сестер, плюс многочисленные фото племянников и племянниц, занимали всю стену. Она любовно называла эту выставку «галереей разыскиваемых преступников». Вместе с портновским манекеном и кучами ткани, лежащей на кровати и вываливающейся из шкафа, квартира имела захламленный вид и выглядела как склад армейских списанных вещей.

Тина призналась, что не намерена выходить замуж и заводить семью, как ее братья и сестры. Ей хотелось сделать карьеру, и она готова была заплатить любую цену за осуществление своей мечты. Алекс призналась, что хотела бы найти такого мужчину, как ее отец. Мужчину, который с готовностью шел бы на риск. Мужчину, который любил бы ее, не подавляя.

Несмотря на полное несходство характеров, девушки прекрасно поладили. Удивительно, но они даже нашли время, чтобы подружиться. Когда они не были на занятиях, то работали. Алекс всегда вызывалась подменить любую официантку, которая не могла выйти в свою смену. Несколько недель подряд получалось, что она работала днем и ночью без перерыва.

— И что же рассказывает Кип? — Тина чувствовала себя так, словно уже знакома с младшим братом Алекс. Хотя ее подруга и проявляла сдержанность в вопросах личной жизни, но не могла удержаться и не похвалиться девятилетним мальчиком, чьи письма проглатывала, как только они приходили.

— Потом расскажу. Пошли, мы опоздаем.

— Как-нибудь на днях, — бормотала Тина, выходя вслед за Алекс из квартиры, — мы бросим все это и уедем.

— Да. Когда раздобудем славу и богатство.

— Мечтать не вредно.

Смеясь, они поспешили на работу.

Тина заметила, что многие из буйной толпы завсегдатаев бара начали стремиться сесть за столик в секторе Алекс. Если бы речь шла о ком-то из других девушек, она возненавидела бы ее за то, что та зарабатывает больше чаевых, но ненавидеть Алекс было невозможно. Тина понимала: дело не просто в том, что ее соседка была самой хорошенькой из официанток заведения. Что важнее — она умела сделать так, что все ее клиенты хорошо чувствовали себя здесь. Она помнила их имена и любимые напитки. Сочувствовала их неудачным романам и смеялась их глупым шуткам.

Однако, как отметила Тина, когда какой-нибудь парень пытался ухаживать за ней, Алекс удерживала его на расстоянии. Она получала десятки приглашений на свидания и всем отказывала. Особенно подозрительно относилась к красивым, обаятельным мужчинам, которые проявляли слишком большую напористость. Почему, Тина не знала. Когда она попыталась разговорить подругу, Алекс всегда отрицала какую-то особую причину, признавала только, что мысль пойти на свидание с незнакомцем внушала ей ужас. Поняв, что Тина собирается продолжать расспросы, она настойчиво уверяла ее в том, что слишком устала и слишком занята, чтобы ходить на свидания. Кроме того, разве все эти парни не самые обычные? Ей нужен человек, который ведет жизнь полную опасностей.

Джеф, управляющий, понимал ценность новой официантки. Девушка вроде Алекс Кордей была как магнит для тех клиентов, которых он хотел привлечь: молодых, стремящихся вверх, готовых потратить много денег за привилегию получить улыбку хорошенькой девушки.

Из всего, что Джеф слышал и наблюдал, он постепенно осознал, чем именно она отличается от остальных официанток. Она отвергала приглашения на свидания. Это только делало ее еще более ценной, так как мужчины наперебой старались привлечь ее внимание. Казалось странным, что такая хорошенькая и общительная девушка ни с кем не встречается, но от этого она выглядела еще более желанной. Джеф говорил, что если бы он мог сделать несколько копий Алекс, то у него был бы идеальный состав служащих.

Он сидел в своем кабинете, просматривал счета за этот вечер. Уголком глаза наблюдал за официантками, которые убирали столы и ставили на них стулья. Как обычно Тина болтала больше всех. Алекс, как он заметил, от души смеялась шуткам Тины, но сама молчала.

На эстраде разгорелся спор, и все головы повернулись туда.

— Не болтай ерунды! Оставаться и снова репетировать? — Певица, тощая блондинка в кожаной мини-юбке, орала на руководителя группы, Гэри Хэмпстеда. — Меня тошнит от всех этих репетиций. Я все песни знаю наизусть. Даже во сне могу их спеть.

— Иногда так они и звучат, — парировал он, — будто ты поешь во сне. А теперь начнем.

— Ты знаешь, который час? Половина, черт возьми, третьего. Я с девяти часов на ногах. На улице стоит мой парень, и я не собираюсь заставлять его ждать ни минуты. Можешь репетировать без меня. — Она спрыгнула со сцены.

Гэри крикнул ей в спину:

— Если ты сейчас уйдешь, милочка, можешь завтра не возвращаться.

— А что ты будешь без меня делать? — Она резко обернулась и злорадно улыбнулась ему. — Петь дуэтом сам с собой?