– Сынок, проснись! – услышал он далекий мамин голос. – К тебе Егор…

Руслан резко сел. Было уже светло. И он увидел, как Долин идет к нему через комнату.

– Как ты? – спросил Егор, присев на кровать.

– Не знаю, – честно ответил Руслан. – Расскажи лучше, чем там все закончилось… – И покосился на дверь, у которой стояла мама. Он хотел попросить ее оставить их одних, но Егор, поняв его намерения, покачал головой.

– Зови родителей, – сказал он. – Разговор серьезный предстоит.

Когда отец с матерью явились в спальню сына, Егор рассказал им правду о смерти Джэкки. После чего сообщил следующее:

– Карим во всем винит Руслана. Он проклинает его. И желает ему смерти.

– При чем тут мой сын? – взвилась мать. – Не он же сделал его дочь наркоманкой? Правильно воспитывать надо было…

– Мама, успокойся! – прикрикнул на нее Русик.

– Да не могу я… – И она заплакала.

– Ты к чему ведешь? – спросил отец у Егора.

– Вы знаете, кто такой Карим?

– Продюсер, – пожал тот плечами.

– А кроме этого?

– Если ты намекаешь на его криминальное прошлое, то о нем я тоже наслышан.

– Тогда вы понимаете, что Карим жестокий человек. И слов на ветер не бросает.

– Понимаю. И что?

– Он не успокоится, пока не отправит Руслана на тот свет.

Мать зарыдала, бросилась к сыну, прижала его к груди. Как будто могла защитить его, закрыв своим телом.

– Ничего, и на Карима управа найдется, – заявил отец сурово. – У меня тоже знакомые есть… Поговорю, с кем надо.

– Нет, не найдется, – возразил Егор. – Карим – важняк. К тому же пока вы будете искать, с кем разговаривать, его люди убьют Руслана. Я своими ушами слышал, как он говорил одному из своих ребятишек о том, что до похорон Джэкки Руслан дожить не должен.

– И что же ты предлагаешь?

– «Убить» Руслана раньше.

Мать обернулась к Егору и посмотрела на него так, как будто хотела испепелить взглядом.

– Нужно инсценировать смерть Руслана, – пояснил Долин. – Только так мы сможем его спасти.

– Ты уже все продумал? – спросила она.

– Да. В морге можно купить невостребованное тело. Посадить в автомобиль Руслана, инсценировать аварию. Машина должна обязательно загореться. Останки вы опознаете по украшениям, которые мы наденем на покойника. По документам опять же. Все должно быть правдоподобно. Похороны и все такое. Иначе Карим заподозрит неладное.

– А что будет с Русиком? – всхлипнула мама.

– Ему придется исчезнуть из Москвы, причем срочно. И пожить под чужим именем где-нибудь в провинции.

– Почему не за границей?

– Хороший заграничный паспорт быстро сделать не удастся. И в аэропортах его могут узнать. Если Карим хоть на миг усомнится в смерти Руслана и начнет на него охоту, то ловушки расставит именно там.

– Хорошо, пусть будет провинция. И сколько он там должен прятаться?

– Пока не умрет Карим.

– Но он может прожить еще лет десять! Он хоть и старый, но бодрый…

– Уже нет. Смерть дочери его подкосила. Сегодня у него был сердечный приступ. Нехорошо так говорить, но будем надеяться, что Карим долго не протянет.

«О чем это они? – недоумевал Руслан. – Какая авария, провинция, жизнь под чужим именем? А как же моя карьера? Что будет с ней? Как я все брошу? Это невозможно…»

– Я никуда не уеду, – сказал он вслух.

– Рус, пойми, у тебя нет выбора.

И отец кивнул, подтверждая это.

В то же утро наголо подстриженный Руслан, в очках и с густой щетиной на лице покинул Москву (в таком виде он был неузнаваем, но от прежнего Руса осталась наколка, и он при первой возможности ее свел). Он уехал электричкой во Владимир, снял номер в недорогой гостинице, где не требовали паспорта при вселении. О «своей» смерти и неожиданном воскрешении узнал там же. Спустя два дня он, как было уговорено, встретился с Егором в городке под названием Вязники. Получил от того документы на имя Влада Соловьева, сберегательную книжку (кредитку оформлять было долго) и телефонную сим-карту.

– Этот номер знаю только я, – сказал Егор. – Никому с него не звони. В том числе и мне. Сам это сделаю. Давай договоримся, что я буду набирать тебя раз в неделю. Скажем, по пятницам. Остальное время лучше карточку держать вне телефона. Звонить буду из автоматов, так что не удивляйся незнакомым номерам. Если начну разговор со слова «Привет», значит, все нормально, можем общаться откровенно. Если же скажу «Салют», понимай это как знак тревоги, и после разговора рви когти.

– Тебе не кажется, что мы заигрались в шпионов?

– Карим до конца не верит в твою смерть. Как я и предполагал.

– Откуда ты знаешь?

– Имел с ним беседу. Вернее, он меня допрашивал. И было ясно, что Карим сомневается. А твой отец обнаружил на телефоне «жучок». Уверен, что и мой мобильник прослушивают. Так что придется, как ты выразился, поиграть в шпионов.

– Значит, я не могу звонить домой?

– Ни в коем случае. Ни звонить, ни писать, ни связываться с родителями по электронной почте. Новости из дома буду передавать тебе я. – Видя, как друг на глазах мрачнеет, Егор хлопнул его по плечу и бодро произнес: – Не унывай, Рус! Скоро все кончится. Старик совсем плохой. Можно сказать, одной ногой в могиле.

Больше Русик Егора не видел. Разве что по телевизору. Ведь именно он заменил Руслана в клипах и на сцене. Долин хорошо знал его привычки, стиль общения, манеры, был знаком с репертуаром, имел отличный голос и хорошую пластику. Егор был одного с Русланом роста, примерно такой же комплекции, масти. Вот только черты лица другие совсем да глаза светлее. Не черные, а светло-карие. Но эспаньолка, прическа и грим меняли черты. А с глазами было и того проще. Для съемок в клипах Егор вставлял цветные линзы. А на концертах разве разглядишь, какие у певца глаза?

Егор в шутку называл себя ИОР. Исполняющим обязанности Руслана. И когда звонил, то говорил, что, как только Карим отойдет в мир иной, он уступит другу его законное место. И на сцену вернется тот Руслан, лирические баллады которого заставляли женщин плакать. Или другой, совсем новый, но настоящий…

Однако Карим, казалось, собирался жить вечно!

Соня ненавидела повесть Александра Грина «Алые паруса». Ненавидела с детства! Но за свою жизнь она прослушала ее от начала и до конца, наверное, сотню раз. А все потому, что «Алые паруса» были любимым литературным произведением Вероники. Каждый вечер перед сном она просила деда почитать ей именно эту «сказку». А если Соня протестовала, желая послушать «Волшебника Изумрудного города» или «Золотой ключик», устраивала истерику. И дед, чьей любимицей была Вероника, грозил ее сестре пальцем и поспешно начинал читать историю про Ассоль…