понял, потому что вдруг засобирался. Заявил, что у нас обширные планы, и он просто не может и не хочет нам мешать. Мы его проводили, и Тами побежала переодеваться.

А я, потянувшись, стал продумывать приблизительный план действий. Хотя куда нас может сегодня занести даже и не представлял. На всякий случай стоит посетить побольше всего. Ну на тот случай, если я этого больше не увижу. Но вот мне теперь очень даже хотелось вернуться. И если вначале процесса, когда мы с отцом обсуждали этот вариант, я только пожимал плечами: «Мол, мне все равно, где жить — в этом мире, или в том», то теперь — это имело значение — меня будет ждать Тами. Папа-то справится и без меня. А вот как я оставлю Тами?…

День был насыщенный. Мы летали. Тами сначала смешно повизгивала, когда я закладывал особенно крутой вираж, но потом, попривыкнув, весело смеялась. Мы валялись в траве, брызгались ледяной водой из ручья, что брал своё начало на вершине той горы, где я впервые взлетел, Тами плела венки из цветов, которые я для неё насобирал в соседней долине… Я уже давно, а может — и никогда, так не развлекался. День был просто великолепен. Вернулись мы страшно усталые, голодные, но весёлые.

Я судорожно думал, чем бы мне накормить девушку, но на кухне нас ждал приятный сюрприз в виде ужина. И записка от папы, что он выдернул-таки из длительного отпуска мою кухарку и прочих слуг. Так что, нас ждали чистота, горячий ужин и тишина — никто из слуг никогда у меня на ночь не оставался. Мы расположились в гостиной, и я продолжил ей рассказывать историю, которая приключилась со мной ещё в годы обучения в Академии. Тами по-настоящему заинтересованно слушала, при этом не забывая поглощать с аппетитом наш ужин. А я понимал, что отчаянно не хочу, что бы этот день заканчивался.

Но вот чего я совсем не ожидал, так это того, что в самый захватывающий момент истории девушка вдруг потянется ко мне, и её губы окажутся так близко к моему лицу. Мы же ещё не целовались. Я просто не хотел торопиться и боялся спугнуть. Но вот теперь понимал, что опасался я точно зря. А ещё понял, что Тами целоваться совершенно точно не умеет. Впрочем, это я тоже подозревал. И я точно знал — никто кроме меня не снимал с неё эти дурацкие очки и не видел, насколько же она прекрасна.

Мы целовались, и тут я почувствовал, что Тами принялась расстёгивать на мне рубашку.

— Тами, постой! — остановил я её.

— Нет.

— Что «нет»?

— Я не хочу останавливаться. Ты скоро отправишься за этот барьер. А что будет, если ты не вернёшься? Я хочу, что бы ты был со мной хотя бы сейчас. Я ещё никогда ничего так сильно не хотела! Пожалуйста! — и она подняла на меня свои прекрасные глаза.

— Тами, если я не вернусь. Ты уверена, что нам стоит…

— Я уверена. Я совершенно точно — уверена! — и она снова потянулась к моим губам.

Я не железный. Я самый обычный дракон из плоти и крови. И, конечно, не устоял. Да и никто на моём месте не смог бы. Поэтому я подхватил её на руки и понёс в спальню.

Никогда я ещё не чувствовал такого восторга от обладания. От единения мыслей и ощущений. Я отдавал и брал с пылом и страстью. Я не мог поверить, что мою природную холодность и лёд в душе, поселившийся там после потери невесты и друзей, способна растопить вот эта маленькая гномма. Тами была невероятна. Она была, как чуткий инструмент в моих руках, на котором мне хотелось играть снова и снова. Я не мог ею насытиться, и когда мы все же уснули, крепко обнявшись, я впервые за долгое время почувствовал себя целым, наполненным до краёв энергией и огромным желанием жить и дышать полной грудью.

Утром Тами опять проснулась рано, и я услышал ее звонкий голосок. Они вдвоём с кухаркой что-то на-пару готовили. И зачем вот папа слуг вызвал? Не хочу ни с кем её делить!

Но когда я вышел из душа и направился на кухню, Тами была уже одна рядом с одуряюще пахнущими… наверное это тоже блинчики. Только вот большие какие-то. Просто огромные. У меня что, есть такая большая сковородка? Я почесал голову. А как это вообще возможно — такой огромный блин перевернуть? Я подвис, обдумывая этот сложный процесс, пока не получил нежный поцелуй и приглашение попробовать это кружевное чудо.

Мне вот их есть страшно. И по-прежнему терзает вопрос — как же они такие кружевные и большие переворачиваются и при этом не рвутся. Нужно встать как-нибудь пораньше и подсмотреть.

Тами смотрела на моё хмурое выражение лица и спросила, что же случилось. Ну и вот что я должен ей ответить? Что я решал проблемы подглядывания за производством блинчиков? Нет. Нужно срочно придумать что-то серьёзное. Проблему. И уж точно не про блины.

Но придумывать не пришлось. Тами решила сама меня развеселить и уже рассказывала про очередного своего дядюшку и его проблемы. А я подумал, как же мне с ней повезло.

Мне резко расхотелось вообще выходить из дому и всем своим друзьям, с которыми планировал встретиться, быстренько разослал приглашения посетить нас с Тами. Сами мы куда-то выбираться не хотели, как оказалось, оба. Друзья, и в самом деле, прилетели. Знакомились, общались, а потом отказывались улетать. Как итог — к вечеру у нас набился полон дом гостей, которых я уже и не знал, как выпроводить. Только вот Тилотаму все эти гости ничуть не смущали. Наоборот она была всем довольна, много шутила и общалась. А я просто приклеился к ней. Ведь так нельзя, в самом деле! Полон дом холостых драконов! Уведут, и опомниться не успею! Видел я, как после достаточно недолгого разговора у всех глаза загораются. Я что? Ревнивый?!? Да быть этого не может!

На следующий день всё повторилось. И так продолжалось ещё три дня. Всё наше время было заполнено посещениями друзей, приятелей, а потом и просто знакомых. Но вот ночи, слава богу, принадлежали только мне, и это немного приглушало мою, вдруг взявшуюся из ниоткуда, ревность.

Мы с Тами не говорили о будущем, избегая эту тему, так как оба прекрасно понимали, что нам нужно решить спор, разобраться с горой, как-то выйти из ситуации, которая пока сковывала нас и разделяла на два лагеря. Я,