Кэйд сжалась как от удара: насколько же ему приходилось сдерживаться чуть раньше, когда они рубили шоколад с черепашьей медлительностью! Близость этого мужчины вообще действовала на нее подавляюще, порождая странную слабость во всем теле.

– И сколько же денег следовало бы мне затребовать, чтобы заставить вас пожалеть о чем-то?

– Полагаю, несколько миллионов могли бы привлечь внимание нашей компании, – произнесла Кэйд.

На самом деле любая тяжба потенциально способствовала публичной огласке, и всегда имелся риск того, что пресса, бросив вызов корпорации, может возвеличить истца.

– L’attention de la compagnie, je m’en fous[56], – язвительно заметил Сильван.

Смахнув ножом шоколадную стружку в другую кастрюльку, он поставил ее на соседнюю конфорку, рядом с ее сливками, постепенно насыщавшимися корицей.

– Если собираетесь вредить мне, то я позабочусь, чтобы вы пожалели об этом.

Кэйд могла подсказать ему по меньшей мере десяток способов, которыми он мог заставить ее пожалеть о многом. Но лучше удержаться от комментариев. Одно дело, если тебе на роду написано быть камикадзе, и совсем другое – идти на бессмысленное самоубийство. Кроме того, у нее возникло сильное подозрение, что некоторые из ее слабостей он уже вычислил сам. Шоколадные стружки в его кастрюльке таяли неумолимо на столь слабом огне, что от него даже не распространялось тепло.

Вероятно, Кэйд могла уподобиться этим стружкам. Хотя Сильван и не пытался воздействовать на ее чувства.

– Неужели мне отныне и навеки запрещено добавлять корицу в шоколад Кори, или вам требуется от меня какое-то иное обещание?

С обиженным видом он принялся помешивать шоколад.

Паскаль Гюйо, проходя мимо них, чтобы взять стручки ванили, иронично взглянул на шефа. Сильван выглядел немного смущенным, поэтому предпочел с преувеличенной озабоченностью следить за плавлением шоколадной массы.

– Она сказала мне, что ее зовут Мэгги Сондер, – обронил Паскаль.

Кэйд вспомнила о своей кредитке и забеспокоилась.

– А самое странное вот что, – сказал Сильван, обращаясь скорее к ней, чем к Паскалю. – Компания подобного масштаба, как «Кори», могла бы обзавестись специалистами для корпоративного шпионажа.

Они, конечно, сделали это. И их специалисты имели почти неуловимые связи с руководящими кадрами из членов семьи и прочими должностными лицами.

– Вы смотрите много дешевых детективов, – усмехнулась Кэйд. – На самом деле у нас очень практичная семейка.

Уж некоторые ее представители весьма практичны. Кому захочется упустить плывущий в руки шоколад? Кому, черт побери, захочется оплачивать чьи-то услуги, чтобы выведать секреты лучшего парижского шоколатье?

Паскаль покачал головой, напоследок бросив угрюмый взгляд на Сильвана, не заметившего помощника, и вернулся к остальным ученикам, раздавая им по пути стручки ванили.

– По-моему, группу для этого мастер-класса укомплектовали более полугода назад, – произнес Сильван. – Так обычно и бывает. Неужели вы записались под вымышленным именем, даже не успев сделать мне предложение?

Кэйд понимала, что если он уличит ее во лжи, то не спустит этого просто так. Вряд ли Сильван лично ежедневно отслеживает процесс записи на его мастер-классы. Не с его отношением к своим шоколадным талантам тратить время на подобные пустяки.

– Нет, я поддалась случайному порыву. Наверное, замена произошла в последний момент.

Кэйд задумалась, имеет ли она уже моральное право незаметно отлучиться и заблокировать выдачу денег по своей кредитке? Она успела побыть под именем Мэгги Сондерс всего пять минут. Но позволят ли ей вернуться, если она выйдет? Сколько же она готова заплатить, чтобы выяснить, как обогатить корицей сливки и расплавить шоколад, учитывая, что эти этапы знала досконально? Милый простенький мастер-класс для туристов – ничего нового. С тем же успехом Сильван мог вышвырнуть ее с этого занятия в силу своих садистских наклонностей. Увы, здесь ей не удастся исполнить свое желание, погрузившись в волшебный мир признанного парижского шоколатье.

Сильван Маркиз склонился к ней, чтобы проверить, до какой кондиции дошли ее сливки, и все мысли о кредитке мгновенно улетучились из головы Кэйд. Он взял чистую ложку, окунул ее в сливки и попробовал. Закрыв глаза, сосредоточенно оценивал вкус, и Кэйд зовороженно смотрела на него, пытаясь постичь, что он чувствует. Сильван открыл глаза и улыбнулся Кэйд, потом окунул в настой новую ложку и предложил снять пробу.

– Ну что?

В сливках преобладал сильный, душистый аромат корицы. Его рот, видимо, заполнился превосходным ароматом. Кэйд показалось, будто сливки постепенно насыщаются тем теплым вкусом, которого он добивался, контролируя нагрев. Она попыталась придумать разумное замечание:

– Не слишком ли насыщенный вкус?

– Шоколад немного уменьшит его, – объяснил Сильван. – До недавнего времени я мало работал с корицей, поэтому мы будем экспериментировать. Посмотрим, что получится.

– А почему не работали с корицей? – спросила она, когда он выловил коричные палочки из сливок.

– C’est très datée[57]. – Он загрузил шоколадные стружки в сливки.

Вот как? Значит, для этого знаменитого шоколатье ее вкусы безнадежно устарели? Что ж, тогда понятно, почему он усмехнулся, упомянув «la tradition».

– Et maintenant, fouettez[58]. – Он усмехнулся, вложил ей в руку прочную сбивалку. – Держите крепко и быстро взбивайте.

Кэйд, взбивая шоколад со сливками в глянцевитую смесь, подозревала, что и сама догадалась о причине очередного приступа сарказма.

– А вы, мадемуазель, когда-нибудь темперировали шоколад вручную?

Пару раз в Штатах Кэйд посещала подобные мастерские, но невысокого класса. Если она ответит утвердительно, то Сильван перестанет учить ее или – еще хуже – предоставит ей свободу действий. Кэйд покачала головой.

– Bon, d’abord, sur la table. Tenez[59]. – Он положил ее ладонь на ручку ковшика. – Вылейте примерно треть массы на мрамор.

Шоколад разлился по мрамору, блестящий, коричневый, горячий. Блики света на нем напомнили Кэйд блеск глаз Сильвана.

– Et maintenant nous le travaillons[60].

Он вооружился двумя металлическими лопатками: одна – длинная и узкая, около трех дюймов в ширину, а вторая – короткая и широкая. И этими двумя лопатками Сильван ловко и уверенно принялся собирать, поднимать и перемешивать слои шоколадной массы.