Мимо салона-парикмахерской «У Далилы» я проходила не раз.Вот только заглянуть сюда у меня желания не возникало. Во-первых, заведениеоформлено с претензией на роскошь, а тратить ползарплаты на стрижку я непривыкла. А во-вторых, меня, честно говоря, настораживало название салона.Вдруг здесь обращаются с волосами так же лихо, как филистимлянская дева?[3]

Однако насчет названия я ошиблась. Не успела я переступитьпорог парикмахерской, как навстречу мне величественно выплыла дородная женщинас замысловатой халой на голове. Чтобы уложить прическу, ей, должно быть,потребовалось никак не меньше часа. «Далила Мукукеновна Агабекова, хозяйкасалона», – прочитала я на бейджике у нее на груди.

– Добрый день, – приятным альтом пропела ДалилаМукукеновна. – Вы у нас впервые?

– Да, вот зашла по рекомендации подруги, – сказалая. – Мария Жмыхова, знаете такую?

– Ну как же, мы всех наших клиентов знаем поименам, – расплылась в подобострастной улыбке хозяйка салона. –Понравилось Машеньке последнее посещение?

– А когда это было? Кажется, вчера? – схитрила я.

– Нет, подождите, – заволновалась ДалилаМукукеновна, – точно не вчера. Неужели Маша решила сменить салон? Мы еездесь так любим, у нее скидка как у постоянной клиентки…

Женщина шустро вытащила журнал учета посещений и провелауказательным пальцем по строчкам. Я обратила внимание, что маникюр у нее былбезупречный.

– Вот, третьего дня ваша подруга красила у нас волосы истриглась.

– А-а-а… это было, кажется, утром?

– Нет, она записана на восемнадцать тридцать.

Так, покраска волос занимает минимум час, стрижка еще минутсорок, если с укладкой – добавляйте полчаса. Значит, все правильно, у Машиалиби, она не могла убить Вячеслава. Я, конечно, девицу уже почти неподозревала, учитывая ее далеко идущие планы, связанные с беременностью, нопроверить информацию на всякий случай стоило. Уверена, что милиция в лицекапитана Супроткина даже не почесалась это сделать. Зачем, если коза отпущенияуже найдена?

Я успокоила директрису:

– Да, все правильно. Кстати, Маша осталась очень иочень довольна, нахваливала мне своего мастера. Как ее зовут, вроде бы Рита?

– Нет, Вероника.

– Да, Вероника. А сейчас она работает?

– Нет, у нее сегодня выходной, – вздохнула ДалилаМукукеновна. Весь ее вид выражал просто вселенскую скорбь, даже хала поникла.

– Очень жаль, тогда я зайду в другой раз.

Вот и чудненько, теперь надо быстро покинуть стены салона иотправиться по своим делам.

Но Далила Мукукеновна не собиралась отпускать потенциальнуюклиентку.

– Подождите, у нас есть другие отличные мастера:Марина, Анжела, Инесса. Вы что хотели сделать?

Я изобразила задумчивость.

– Ну, не знаю, стричься вроде бы рано, волосы еще неотросли. Может быть, я через недельку зайду?

– Вам надо покраситься, – категорично заявилахозяйка салона. – Видите, у вас седые волосы на висках?

– Где?! – в ужасе прыгнула я к зеркалу.

Караул! Когда они появились? Как я раньше не заметила? Таквот почему Руслан Супроткин не обращает на меня внимания! В его глазах я –пожилая леди с сединой на висках. И как жить дальше?

– Не волнуйтесь вы так, – сочувственно пропелагоспожа Агабекова, – некоторые девушки в двадцать лет все седые, это отгенетики зависит.

– Что делать?! – в лучших традициях русскойинтеллигенции возопила я.

Далила Мукукеновна тут же вцепилась в меня мертвой хваткой иповела в зал, приговаривая:

– Ничего страшного. Сейчас выберете красочку, Инессаподберет вам подходящий оттенок и покрасит по всей длине волос. Потом будетераз в месяц приходить к нам в салон, чтобы подкрашивать корни, только и всего.

Она передала меня, тепленькую, на руки Инессе. Парикмахершаоказалась рослой девицей с короткими ярко-рыжими волосами, подстриженныминарочито неровными клочками. Инесса критично осмотрела мою голову и вынеславердикт:

– Темно-русый пепельный.

Потом мастер приволокла кучу коробочек с краской, и яприступила к нелегкому выбору марки. В итоге остановилась на американскойкраске, которая гарантировала «питание, уход, блеск и здоровый вид» – разве чтокормить с ложечки не обещала.

Все парикмахерши делятся на два вида: говорливые имолчаливые. Если исходить из законов вероятности, тех и других должно бытьпоровну. Однако мне, к сожалению, почему-то попадаются одни болтушки. Едва ясажусь в кресло, как они, мельком поинтересовавшись моими пожеланиямиотносительно прически, приступают к бесконечному разговору. За полчаса стрижкия успеваю узнать много ценной информации: насколько удачно парикмахершаотдохнула на курорте, каким образом ее соседка избавилась от лишнихкилограммов, а также такой пикантный факт, что у собаки, домашней любимицыризеншнауцера Тельмы, обнаружили глисты… Мои вялые и односложные ответымастериц ничуть не смущают. Наверное, они действуют из лучших побуждений иискренне полагают, что светская беседа входит в стоимость услуг.

Сегодня мне неожиданно повезло. Инесса была не в духе,спросила лишь: «Краска не щиплет?» – и все остальное время угрюмо молчала. Ятоже предавалась размышлениям. Кто убил Славу Васнецова? Елизавета, я уверена,ни при чем. Любовница, как выяснилось, тоже отпадает. Маше его смерть нужна,как рыбке зонтик. Девица, покусав локотки, пускается сейчас в новую авантюругде-то на побережье Персидского залива. Тогда где же мне искать убийцу? Ума неприложу. Может быть, попробовать…

Тут ход моих мыслей был прерван, и весьма неприятным образом.Далила Мукукеновна ввела в зал очередную клиентку, и я вжалась в кресло: этобыла журналистка Наташа! Моя конкурентка, должно быть, решила, что не стоитрассчитывать на одни лишь психологические хитрости, надо подкрепить свой успехпо обольщению Руслана веками проверенным способом – красотой. Я с ужасом ждала,когда она встретится со мной взглядом. Как мне отреагировать? Сделать вид,будто я с ней не знакома? Приветливо улыбнуться? Или презрительно фыркнуть:мол, вижу я, голубушка, все твои уловки? Хотя чего уж тут фырчать – я ведьздесь точно с такой же целью.

Однако Наташа лишь рассеянно скользнула по мне взглядом иравнодушно отвернулась. Хм, в этой замысловатой конструкции из фольги на головея действительно сама на себя не похожа. К девице подошла мастер, и онипринялись оживленно обсуждать детали будущей стрижки. Затем Наташе вымылиголову, она села в кресло и – не закрывала рот до самого последнего щелчканожницами. Я мышью затаилась в своем углу, впитывая каждое слово болтушки.