Попросила я траву немного отпустить вампира, а то он что-то совсем побледнел.

– Благодарю, – прохрипел вампир. – А когда ты своих разведчиков посылать будешь?

– А они уже вернулись. Пещеры нашли, клетки с людьми нашли. И девочку, что отдельно сидит, тоже видели. Вот только как определить, твоя ли она дочь, не знают. Разговаривать с посторонними они не умеют.

– Она жива? С ней все в порядке? – так и рванулся из земли вампир.

– Ну если сидеть в тесной клетке для вас порядок, то всё, – хмыкнула я. – Одного не пойму: почему ты не мог полететь и забрать ее оттуда, если там охраны всего два человека?

– Я-то бы мог, – горько вздохнул голландец, – да на меня маг ошейник свой нацепил. Едва я чуть дальше от лагеря отлечу, душить меня начинает. Мне до тех пещер живым не добраться.

– А снять ошейник?

– Он сразу почует. И отдаст приказ Нилину убить. А всех их мне одному не осилить.

– Да как ты вообще им попался? – рассердилась я.

Время идет, дело стоит, а мы тут разговоры разговариваем.

– Отпустил ее на минутку со служанкой. Когда крик услышал, ринулся туда, а Нилину уже схватили и нож у горла держат. Сказали, не сдашься – прощайся с девчонкой.

Голос вампира взрыкивает ненавистью, в черных глазах алыми всполохами гуляет неизбывная боль. Похоже, все же крылатый не врет.

И закопать его в эту дорожку у меня теперь не хватит совести. Вот так и гибнут на корню самые добрые начинания.

– Дай честное слово, что не навредишь мне и моим друзьям, – велела я и, выслушав его клятву, отпустила на волю. – Лети, да помни: если предашь, я тоже успею добраться до твоей дочери.

Ну, это я для красного словца приврала. Не такие мы, Бабки-ёжки, кровожадные, чтобы невинному дитю вред причинять. Наоборот, при случае от злых людей обороним, слезы утрем, кофту последнюю с себя снимем…

До лагеря добрались, когда на небе уже появился краешек Селии. Подкрались потихоньку с подветренной стороны, лошадям ведь не объяснишь, что я не на них охочусь.

Талма в кустиках законспирировала, а сама под прикрытием травок к самой стоянке подползла. Оценить ситуацию собственными глазками. Выглянула и ахнула.

Нет, гномы мои как сидели, так и сидят, к пенькам веревками прикрученные, синяками да царапинами разукрашены щедрее некуда. И лица, и руки, и тело до пояса. Интересно, а где же это они свои рубашки-то потеряли?

Зато вампир совсем не там находится, где ему, по моим представлениям, находиться положено. Не сидит среди бандитов, дружно грызущих полусырые кости какого-то крупного животного, жарящегося над углями, а распят за руки и крылья между двух деревьев, на березки похожих. И некто, по всем повадкам похожий на средневекового палача, тыкает ему чем-то вроде копьеца в эти самые крылья.

– Ну как, нравится? Будешь молчать, я еще и раскалить пику велю, – негромко посмеивается палач, прорывая в тонкой коже очередную дыру.

Не помню, я говорила, что среди всех вещей и явлений, какие не люблю, есть несколько, которые я просто люто ненавижу? Так вот, садизм среди них на первом месте. При виде любых его проявлений вся моя рассудительность и здравомыслие улетучиваются, как роса под солнцем. Быстро и незаметно.

Вот и теперь я одним прыжком вылетела под ноги палачу и только в тот момент поняла, что это и есть маг. Уж очень ярко светилась его аура на фоне остальных бандитов.

– А это еще что за зверь? – рявкнул он и крепко схватил меня за шиворот.

– Мяу, – сказала я.

А что еще оставалось делать? Колдовать на него нет никакого смысла, он по всем параметрам сильнее раза в три. Не успею заклятие бросить, как меня опалят, словно курицу. И траве шепнуть по той же причине ничего не могу; трава – она хоть и быстрая, да только маги такой квалификации не в пример быстрее.

Эй-эй, куда? Отпусти сейчас же, я не люблю, когда меня за шиворот на такую высоту поднимают.

– Надо же, какая интересная расцветка. Я такой еще никогда не встречал, – ядовито шутит этот негодяй, а взор у него холодный и злой.

Зато мои глаза от страха так и норовят закрыться.

Да и как их не закрыть, если этот гад одной рукой держит меня на весу, а второй угрожающе размахивает перед самым носом острой пикой!

Вот сделает сейчас во мне столько же дырок, сколько пробил в вампирьих крыльях, и уже некому будет в родной мир возвращаться. Эх, а я еще хотела своих подружек бабок-ёжек тут отыскать, помочь им, если нужно. А сама попалась, как последняя дурочка. И кто он мне, спрашивается, вампир этот? Родственник или друг? Чего я так рьяно его защищать бросилась? Или это на меня его вампирье хваленое обаяние так подействовало? И ведь вроде не почувствовала ничего такого.

– Ну и каков же твой второй облик? – ворчит себе под нос маг, и я с ужасом понимаю – все.

Вот теперь точно пришел мне конец.

Если он меня в человечьем облике увидит, то сразу поймет, что я ведьма. А ведьм маги и в нашем мире всегда стараются закабалить, вряд ли они в этом лучше.

И тут он какое-то заклятие забормотал, и у меня в позвоночнике сразу возник отзвук той боли, что превращению сопутствует.

Нет. Не надо. Не хочу. Я в панике подтянула к носу лапу и лизнула. Боль прокаталась снова.

– Что такое? – недовольно зыркнул на меня маг и забурчал громче.

Чувствуя признаки превращения, я вновь лизнула лапу.

Он снова бурчит, уже зло и громко.

Я снова лижу лапу.

Да сколько же можно?! Вот упрямый же ты маг. Не видишь, что ли, не превращаюсь я ни в кого.

– Застряла на стадии первичной трансформации, – разочарованно фыркнул маг и громко крикнул: – Эй, Муст! Принеси цепочку и ошейник, привяжем этого метаморфа. Потом я им займусь.

Тихая паника в моей душе начинает превращаться в панический ужас. Не нужно мной потом заниматься. Я белая и пушистая. Иначе буду мстить, и не просто мстить, а изощренно.

Еле стерпела, пока рослый наемник, пахнущий костром и потом, застегивал мне на шее широкий ошейник, чтобы не попробовать остроту когтей на этой отталкивающей физиономии. Нет, меня он не отталкивал, наоборот, прижал к себе поперек живота и тащил к соседнему с гномами деревцу. Это я сама пыталась от него оттолкнуться, чтобы не перепачкать шерстку о его засаленный живот. Сковородку он, что ли, им мыл?!

«Эх, бандиты, ну вы и изверги, – шипела я, пока на мне ошейник застегивали. Слепые вы, что ли? Я же кошка, а не собака, в таком толстенном ремне ходить. Да он мне даже смотреть по сторонам мешает. И не нужно спрашивать зачем. Чтобы понять, есть у меня хоть какой шанс на попытку побега или нет».

Но пока выходило, что нет.

Второй конец цепочки бандит завязал вокруг деревца с таким расчетом, чтобы я могла или сидеть, или лежать. Причем лишь тесно прижавшись боком к стволу.