Девушка закончила снаряжать магазин, отложила его в сторону и свободной рукой погладила бельчонка по голове. Тот в ответ звонко щелкнул несколько раз подряд, поднял на хозяйку довольную мордочку и продолжил пиршество.

– Как ее зовут? – спросил Тим.

– Это он, – отозвалась Белка, доставая из кармана рюкзака еще один пустой магазин. – Имя – Друг. Второй год со мной.

Услышав свое имя, Друг оторвал мордочку от лакомства и еще пару раз металлически щелкнул горлом.

– Едва выкормила. Думала, поправится – убежит. Остался.

Она улыбнулась углом рта.

– Наверное, понял, что вдвоем веселее…

– А как ты столько лет живешь одна?

Она зыркнула на него быстрым и недобрым взглядом. Книжник уже понял, что его спутница не очень любит скрывать эмоции – вопрос оказался ей неприятен.

– Ты не хочешь, не отвечай… – он быстро пошел на попятный, уступая, скорее, по привычке, чем от испуга навлечь на себя ее гнев. Это раньше он бы опасался получить оплеуху, а после событий последних дней оплеухи казались ему такой мелочью… – Не мое это дело. Но… – он замолчал на секунду, а потом все-таки продолжил. – Ведь тяжело же одной! А если заболеешь? Или поломаешь себе что?

– А как ты столько лет прожил с ними? – спросила она, разглядывая Книжника прищуренным взглядом. – Ведь это страшнее, чем одному! А вдруг убьют за провинность? Или изнасилуют?

– Так я ж не герла! – удивился Книжник.

– Ну да… – согласилась Белка. – Не герла. Только Сунь-Выню, например, было все равно, кто ты… Было бы куда сунуть. Что мне светило в племени, Книжник? Стать еще одной телкой в стаде твоих дружков-вождей? Общей женой? Чтобы меня выдавали, как награду, за меткий выстрел на охоте? Рожать от первых кровей до прихода Беспощадного?

Она покачала головой и Тим увидел, как побелели ее костяшки пальцев – патроны один за другим входили в магазин: клац! клац! клац!

– Так что я уж лучше одна! Сначала тяжело, страшно даже… Но это только в первый год, а потом… Потом нормально. Тяжко было, пока училась жить без племени. А как научилась – впервые почувствовала, что такое свобода и счастье. Вот ты все эти годы знал, что такое свобода, Книжник?

– Знал. Ночью в Библиотеке!

– Среди книг и ночью? Когда твои хозяева спят? – спросила Белка и скривилась. – А что наутро, Книжник? Как ты чувствовал себя утром?

Ответить Тиму было нечего.

Он хорошо помнил, что такое ждать утра. С ужасом ждать. Потому что племени не нужно его умение складывать черные жучки букв в слова. Племени было нужно совершенно другое. Меткость, например. Скорость в беге, если ты в загоне. Ловкость. Умение бить рыбу острогой. Если бы Тим не умел ремонтировать почти все, что ломалось, вожди давно прогнали бы его. Или убили – так было бы проще.

– Я бы тоже ушел… – промямлил Книжник наконец-то. – Да некуда было.

Он понимал, что сейчас врет. Совершенно глупо и откровенно врет. И Белка об этом знает или, по крайней мере, догадывается.

Никуда бы он не ушел, и не потому, что было некуда.

Ему, несмотря на все случившееся, и сейчас было тяжело осознавать, что племя для него потеряно навсегда. Он не мог свыкнуться с мыслью, что остался один на один с лесом и пустошами, и чувствовал себя, как голый на морозе – хотелось скукожиться и прикрыть пах руками.

А ведь сейчас Книжник был не один.

– Мне тоже было некуда уходить, – сказала Белка. – А уж как я боялась! Просто иначе не могла. Выбор был – или уйти, или умереть. Я не могла смириться, хотя мне было страшно до рвоты. А ты – смог.

– Прости…

– Забей, Книжник. Я тебя не осуждаю…

Она отложила еще один снаряженный магазин, привалилась спиной к двери амбара, положила автомат на колени и чуть прикрыла глаза.

– Сколько людей сейчас в племени? Пятьсот наберется?

– Думаю, да.

– Четверо Вождей – пятьсот животных. Животные рожают детенышей. Животные приносят добычу. Животные безропотно работают. Одни животные сжигают других животных, а на место умерших приходят новые животные. И ни у одного из них, Книжник, даже у такого умного, как ты, и мысли не возникает, что можно жить по-другому.

– Но Закон говорит…

– Плевать что говорит Закон, если он несправедлив! Кто сказал тебе, что Закон один для всех живущих? У фармеров свой закон, у Сити – свой, у Тауна – свой. И все устроено по-разному! У фармеров нет Вождей, а правит Совет. У них есть семья, но чел может иметь столько герл, сколько сможет прокормить.

В Сити правят жрецы, в Тауне – шаманы, и каждый из них толкует Закон по-своему, как выгодно! Вообще, говорят, что когда-то все мы были одним племенем, и поэтому Законы у нас схожие. Но такого, как в Парке, нет нигде. Закон Парка придумали те, кто хотел от жизни только двух вещей: трахать герл и мучить тех, кто слабее.

– Как Сунь-Вынь…

– Ну, что-то вроде того, – кивнула Белка.

– Но если Закон так плох, то как наше племя выжило?

– Остальные тоже выжили, кто с Законом, кто – без. Выживать – это всегда тяжело.

Она дала Другу еще одну корочку (он принял ее с восторгом и тут же принялся грызть, держа новый подарок цепкими лапками) и продолжила:

– Но для того, чтобы выжить, необязательно быть животным.

– Раньше было такое слово – раб.

– Что это за слово?

– Оно означало человека-вещь. Раньше одни люди владели другими, могли их продать, поменять, убить, покалечить, заставить работать до полного изнеможения… Это было давно. Очень давно.

– Раб, – Белка попробовала слово на вкус. – Рабы. Так вот, Книжник… Необязательно становиться рабом, чтобы выжить. Хорошее слово. Спасибо.

– Не за что. Я знаю много ненужных слов, – сказал он, вытягиваясь на жестком каремате во весь рост. Ноги практически не болели, он ощущал, как мазь, высыхая, стягивает кожу.

– Ты много читал, Книжник?

– Я только и делал, что читал. С тех пор, как научился.

– Это трудно?

– Читать? – Тим улыбнулся. – Что ты… Нет. Гораздо легче, чем бегать по веткам, как белка, и таскать на себе огромный рюкзак, как лошадь.

При этих словах по ее лицу пробежала едва заметная тень, она на мгновение отвела взгляд, словно испугавшись чего-то.

– Ты можешь меня научить читать?

– Ты серьезно?

Книжник расцвел.

– Серьезно.

– Конечно, я научу тебя. Вот…

Он потянулся к своему рюкзаку.

– Завтра, – сказала Белка. – Мы учебу начнем завтра. А сейчас – спать. Ты мне нужен здоровым и сильным.