Поскольку я ещё не совсем отошёл от некоторого замешательства, то решил промолчать. Тем более что мне стало, мягко говоря, не до шуток. Зная тётю, можно и в правду решить сделать харакири (что бы это ни было)… Стоп, а что такое это «харакири»? Откуда я слово-то взял? Ах да, припоминаю что-то. Кажется я слышал что-то подобное в одном из своих снов…

Нет, мне сейчас не о снах надо думать. Что там с тётей-то случилось?

Я с некоторым усилием вышел из глубокой задумчивости и сфокусировал внимание на голосе Чеза.

— …И что же она видит, когда подходит к своему любимому племянничку? Он целуется с той, от которой отворачиваются даже самые непредрассудительные люди. А когда она решает объяснить нахалке, что её поведение как минимум недостойно, она получает в ответ заявление о том, что свадьбу вы назначили на третий месяц весны. Что вы на это скажете, будущий отец маленьких вампирчиков?

Будущий отец потерял пока ещё толком не обретённый дар речи.

Какая свадьба? Я что-то пропустил? Да тётю же удар хватит… если уже не хватил. А если не хватил, то, значит, хватит меня и не без её помощи.

— Ээ… Чез, а она очень… злая? — чуть ли не заикаясь, спросил я.

— Злая? Ну, как тебе сказать… Я бы сказал в бешенстве, мечет молнии, готова порвать тебя голыми руками, пышет…

— Хватит! — скривился, я, почувствовав нечто, сродни зубной боли. — Я уже понял.

Чез улыбнулся, но уже сочувствующе.

— Ничего, могу тебя слегка успокоить. Разборки переносятся на завтра, потому что сейчас все посторонние зал освобождают, и остаются только поступившие. Дерзай, авось тебя по пути к дому пришьют воры (это шутка, потому что последнего вора в городе повесили ещё лет двести назад) и не придётся объясняться с тётей.

Как ни странно, но легче мне от его слов не стало.

— Слушай, а ты и вправду жениться собрался? — неожиданно спросил Чез.

Если бы взгляды могли убивать, Чез уже лежал бы растерзанным на очень мелкие кусочки.

— Понял, понял. Ну, хоть пригласи на свадьбу-то.

Я дёрнулся, чтобы дать ему пинка, но он тут же отпрыгнул, а высовываться из-за фикуса я пока побоялся. Как я понял, ещё не все лишние вышли. Для меня, конечно же, самой лишней была на данный момент моя собственная тётя.

Я аккуратно выглянул из-за спасительного растения. Кое-кто остался сидеть за столами, но основная масса двигалась к выходу. Опасливо оглядываясь по сторонам, я чуть ли не на цыпочках двинулся к главному столу и, надо же такому случиться, столкнулся нос к носу с Лиз и Натали.

— Выход в той стороне, — заметила Лиз, показав пальцем мне за спину.

— Очень рад, что ты знаешь, куда идти, — натянуто улыбнулся я, опасливо оглядываясь по сторонам.

— Ну, так двигай к выходу, — упёрлась в мою грудь ручкой навязчивая девушка. — Тебе здесь не место.

Натали неуверенно дёрнула Лиз за рукав.

— Мне кажется, Чез говорил, что Закери тоже поступил в Академию…

Лиз расхохоталась мне в лицо. Почему именно мне в лицо? Я-то при чём? Это Натали сказала…

— Да он свет-то не с первого раза зажигает. — Это она уже Натали.

Вот ведь… До сих пор все этот случай всё вспоминают и к месту и не к месту. Между прочим, я тогда подвыпивши был… и на ногах едва стоял, куда уж свет-то зажигать…

— Но Чез говорил… — стояла на своём Натали.

— Чез тебе наговорит, — отмахнулась Лиз. — Он тебе такого наговорит, лишь бы в постель затащить.

Тут уж я не выдержал.

— Лиз, весь лишний народ уже вышел. Гуляй-ка и ты отсюда.

Лицо девушки стало пунцовым. Зло сверкнув глазами, она чуть ли не строевым шагом направилась к ближайшему Учителю Ремесленнику. Натали (вот хорошая девочка) виновато улыбнулась мне, и пошла к выходу, решив не ждать свою «подругу». Тем временем её подруга делала всё возможное, чтобы унизить меня. Вернее попытаться унизить.

Громко, так, чтобы её слышали все окружающие, она начала на меня жаловаться:

— Простите, вон тот молодой человек не поступил в Академию, но категорически отказывается покидать зал.

Ремесленник, как мне показалось озадаченно, посмотрел на девушку, пытаясь понять, что собственно, она от него хочет. Лиз перешла от театральных эффектов к действиям, и зашептала что-то на ухо Ремесленнику. Тот пожал плечами, и повернулся в мою сторону.

В дородной фигуре, я к немалой радости узнал уже знакомого мне Ремесленника — Шинса, который сегодня на площади так переживал из-за вампирши.

Лиз взяла всё ещё ничего не понимающего Ремесленника под руку, и победным шагом устремилась ко мне.

— Вот этот молодой человек… — начала Лиз, подойдя ко мне, и ткнув в меня пальцем.

На лице Ремесленника промелькнуло узнавание.

— Да, молодой человек, проходите на своё место. Вы задерживаете остальных поступивших, впредь советую вам быть пошустрее. Если я не ошибаюсь, вы будете обучаться на моём факультете?

Я на всякий случай кивнул, хотя понятия не имел, какой именно факультет представляет этот Ремесленник.

— Давайте, давайте. Шевелитесь, — махнул рукой Ремесленник, и повернулся к Лиз. — Так что вы хотели сказать, девушка?

Девушка покрылась красными пятнами и просто беззвучно открывала и закрывала рот.

Мне так и хотелось показать Лиз язык, но я сдержался и степенно проследовал к столу, краем взгляда проследив за суетливым уходом противной девушки.

Не прошло и пары минут, как двери были закрыты и в зале остались только поступившие и Высшие Ремесленники. Ученики сидели в соседнем помещении, но и они иногда показывались из-за двери, ведущей в их зал.

Люди (и вампирша), не торопясь, рассаживались за главным столом. По моим догадкам, мест должно было быть около двухсот, плюс минус десять.

Я проследовал к месту за столом, которое мне заблаговременно занял Чез. К сожалению, по закону вселенской подлости, недалеко от нас оказались и дружки Лиз. Они, как и все присутствующие, стали невольными свидетелями сцены, устроенной Лиз. Взгляды, бросаемые на меня её кавалером, не предвещали ничего хорошего, то же самое можно было сказать и про взгляды кавалера (я надеюсь уже бывшего) Натали, достающиеся Чезу. Впрочем, ни Чеза, ни меня, эти взгляды ничуть не смущали.

Я нашёл взглядом белую фигуру, сидящую по левую руку от меня через человек восемь, и наткнулся на насмешливый взгляд Алисы. Она мне подмигнула и нарочито медленно отвернулась. Как там говорили? Любая девушка — это тайна, и её помыслы — загадка, причём чаще всего загадка и для неё самой. Ой, какая точная поговорка…

Едва я сел за стол, как сверху раздался уже знакомый по первому испытанию механический голос:

— Приветствую поступивших. Это ваш последний вечер свободы и надеюсь, что вы им насладились в полной мере.