— явно не жен или дочерей — разбились на несколько групп и мирно беседуют под звон бокалов.

Наше появление сопровождается приветственными возгласами — конгрессмена здесь явно ждали. И пока он обходит всех, я с натянутой улыбкой переминаюсь рядом. Мужчины предсказуемо оценивают мою фигуру, а девушки кривятся, не таясь. Я им не нравлюсь как потенциальная конкурентка.

Хотите заполучить конгрессмена себе? Вперед, я не претендую.

На очередном кругу по гостиной я округляю глаза, увидев… Дейдру! И когда она только успела долететь сюда из Вегаса?

Едва конгрессмен отходит к очередной группе знакомых, Дейдра ловко оттесняет меня к столику с закусками и показывает пакетик с белым порошком:

— Подбрось ему это, как только останетесь наедине.

Я в ужасе отдергиваю руку.

— Ты хочешь, чтобы я… подкинула наркотики?

— Тише, — шикает она, всовывая пакетик мне в ладонь. — В идеале нам нужна видеозапись, как он их принимает, но ты это вряд ли осилишь.

Я трясусь, словно обокрала половину присутствующих. Обернуться не дает онемевшая от страха шея. Вдруг за нами следят?

— И как я это сделаю?

— Притворись скованной, — Дейдра неопределенно передергивает плечами. — Хотя тебе и притворяться не придется. Скажи, что перед сексом хочешь взбодриться.

Следом она протягивает мне блестящий клатч на цепочке.

— Держи. Камера вмонтирована в замок.

Крошечный объектив издалека можно принять за крупную стразу. Представив, как ее замечает конгрессмен, я обливаюсь холодным потом.

— Я… не смогу… Да и как объяснить наличие сумочки? Я же прилетела без нее.

— Думаешь, мужчины обращают внимание на такие мелочи?

Железная логика, ничего не скажешь. Но я все же пытаюсь воззвать к способности мыслить здраво. Или хотя бы к состраданию.

— Дейдра, пожалуйста. Я ведь новенькая и рискую все завалить. Даже если мне удастся его снять, дальше будет…

— Дальше — не твоя забота, — она отступает назад и этим ставит точку в нашем споре. — Просто сделай так, чтобы Уорнер был в кадре.

Остаток вечеринки я на одеревеневших ногах перемещаюсь за конгрессменом по гостиной. Наличие в сумочке опасного пакетика добавляет движениям неуклюжести. Суставы словно на несмазанных шарнирах — один раз я даже спотыкаюсь и едва не роняю бокал.

Вдруг телохранители конгрессмена заметят эту нервозность и решат обыскать? И почему Рид так сильно жаждет его подставить? Дейдра ведь была готова сменить несколько девушек за игорным столом, лишь бы одна из них прилетела сюда.

Разговоры затихают лишь к полуночи. Конгрессмен как радушный хозяин прощается с каждым гостем. Когда за последним закрывается дверь, он сбрасывает пиджак и с похотливой усмешкой обещает:

— Теперь мы, наконец, развлечемся.

Стерпев его липкий взгляд, я беспрекословно следую в смежную комнату. За время ожидания я извела себя настолько, что нет сил ни острить, ни улыбаться.

В спальне нас ждет кровать, на которой с легкостью бы разместились четверо, и от одного ее вида мне хочется трусливо кинуться прочь. С резных столбиков свисают наручники с широкими кожаными браслетами, на подушке рядом лежит кляп, а на потолке расположена зеркальная панель — конгрессмену явно нравится наблюдать за собственными игрищами.

В этом мире для извращенцев я чувствую себя инородным телом. Как, черт возьми, изобразить восторг от того, что противно до тошноты?

Незаметно достав проклятый пакетик, я гадаю, куда пристроить клатч.

— Положи там, — командует конгрессмен, кивнув в сторону прикроватной тумбочки. — Заодно вставь себе любую, какая больше приглянется.

С недоумением уставившись на разложенные вытянутые кругляшки с разноцветными кристаллами, я почти решаюсь спросить, что это, когда на меня снисходит озарение.

Это же… анальные пробки!

— Смазка в верхнем ящике, — подтверждает догадку конгрессмен, подойдя почти вплотную.

Приторный запах парфюма неприятно щекочет нос. Я с трудом удерживаюсь, чтобы не скривиться.

— Справишься сама или помочь? — в его голосе слышатся нетерпеливые нотки.

Он действительно думает, что я засуну в себя эту мерзость в стразах?

— Сначала нужно взбодриться, — не придумав достойной альтернативы, я действую по инструкции Дейдры.

Идея, быть может, и хороша, но вот исполнение кажется топорным. Тон с придыханием фальшив, а движение, которым я показываю пакетик, слишком резкое, но конгрессмена это не смущает.

— Отличная мысль, — оживляется он, рассыпая на моей ключице широкую дорожку и втягивая ее носом прямо с кожи.

Потные ладони удерживают меня за талию. Ощущение как от засаленной тряпки, но я не выдаю брезгливости и непроизвольно кошусь в сторону камеры. Надеюсь, ракурс подходящий.

От белесой взвеси хочется чихнуть. Поморщившись, я пытаюсь сдержать позыв, когда прямо перед глазами снова оказывается злосчастный пакетик.

— Твоя очередь, сладкая попка, — с перепачканными ноздрями конгрессмен похож на обжору, сунувшегося лицом в пирожное с сахарной пудрой.

Как бы теперь не расхохотаться от его нелепого вида? И незаметно выдохнуть вместо вдоха, чтобы он отстал?

На мое счастье раздается стук в дверь.

— Конгрессмен Уорнер, это срочно, — доносится тревожный голос телохранителя. — Вам необходимо покинуть здание. Прямо сейчас…

И резко осекается.

Что происходит? Неужели меня вычислили?

Выронив пакетик, я беспомощно округляю рот, но спросить, что делать, не успеваю. Продемонстрировав неожиданную прыть, конгрессмен отталкивает меня и кидается к выходу.

На пороге его встречают двое вооруженных мужчин в обмундировании спецназа и в масках с прорезями для глаз. Не опуская пистолетов с глушителями, они вталкивают конгрессмена обратно. Третий держит на мушке телохранителя.

— Вы хоть знаете, кто я? — сквозь зубы рычит конгрессмен, не переставая пятиться.

В ответ нападающие не издают ни звука. За них это делает Дейдра, с ехидной улыбкой появившаяся в дверном проеме:

— Конечно, знаем, Майкл.

— Мы знакомы? — в досаде морщится конгрессмен, вытерев нос манжетой.

Он больше не манерничает и не строит из себя светского льва.

— Я представляю интересы мистера Фоссберга, — слащавым тоном сообщает Дейдра, протягивая ему смартфон. — Как он и обещал, ваш разговор не окончен.

— Я не стану с ним разговаривать! — брызжет слюной конгрессмен, растеряв остатки лоска.

Перекошенное лицо, взъерошенные волосы, рубашка, выбившаяся из-за пояса брюк — он выглядит как непроспавшийся алкоголик, которого разбудили посреди ночи и заставляют встать.

Дейдра изображает наигранную грусть.

— Боюсь, тогда нам придется обнародовать видеозапись, сделанную в этой комнате, — ее губы сжимаются в тонкую линию. — А избиратели не любят ложь. Ты ведь обещал им остановить наркотрафик в штате, не так ли?

— Это… блеф… — дернув кадыком, конгрессмен сглатывает. Он уже