Так или иначе, 7 декабря очередная попытка соединений 29-й армии наступать на Калинин закончилась провалом. Около 20:00 3-й батальон 428-го пп при поддержке саперов 161-й пд перешёл в контратаку, опрокинув подразделения 924-го и 928-го стрелковых полков 252-й сд, а затем 914-го и 915-го сп 246-й сд. К 22:00 советские части были снова отброшены на северный берег Волги1. В этом бою был ранен командир 914-го стрелкового полка, активный участник осеннего сражения за город майор А.П. Крутихин.

Командир 914-го стрелкового полка 246-й стрелковой дивизии майор Александр Петрович Крутихин (на фото – уже в звании подполковника).

При этом командарм, судя по всему, не был в курсе происходивших событий. По крайней мере, докладывая в 22:40 И.С. Коневу о ситуации в полосе 29-й армии, И. И. Масленников сообщил, что «252 сд ведёт бой на подступах к Борихино… 246 сд достигла дороги, дальнейшее продвижение задерживается огнём противника из района Мигалово»[131].

В полосе 243-й сд 7 декабря продолжалась позиционная война без каких-либо ощутимых результатов. Составителям журнала боевых действий 129-й ид, по сути, нечего было описывать в черте города, помимо артиллерийского огня по своим позициям и периодических перемещений групп красноармейцев вдоль линии фронта. Существенной проблемой, правда, были частые разрушения целых участков телефонного кабеля от близких разрывов мин и снарядов. Замерзший кабель зимой, в отличие от более теплого времени года, не рвался, а лопался сразу во многих местах, и заменять его приходилось подолгу, что приводило к потерям среди связистов от огня советских (естественно, «сибирских») снайперов. Проблема решалась частичным переходом на радиосвязь.

Не имея успехов, 29-я армия вдобавок ко всему начала испытывать серьезные трудности с боеприпасами. По словам Масленникова, «снаряды и мины мелкого калибра на исходе, крупного калибра в ограниченном количестве. Минометы 120-мм и 82-мм не используем, нет мин, а это как раз нужно для организации уличных боев. Уведомления о восполнении снарядов и мин нет, в подброске отказано. Начальник артиллерии фронта указывает, что с 4 по 8 декабря нам разрешено израсходовать три четверти б/к, что явно при наступлении недостаточно. Прошу снарядов и мин…»1 Конев в ответ пообещал разобраться, но при этом сказал, что «надо снаряды экономить».

Нехватка боеприпасов вынуждала командование на местах «закручивать гайки». Например, начальник артиллерии 243-й сд майор Полянский в указании командирам полков заявил следующее:

«Выявлено, когда артиллерийские выстрелы расходуются нерационально, зачастую огонь ведется без всякой надобности, и не соответствует поставленной задаче для артиллерии. Чрезмерный расход снарядов также объясняется тем, что огонь ведут без всякого наблюдения и корректировки, в результате чего в частях дивизии имеется большой расход снарядов, а результаты стрельбы невелики». В связи с этим заместитель комдива приказал «огонь артиллерии вести в строгом соответствии с поставленной задачей и по соответствующим целям с корректировкой каждого выстрела. Ни в коем случае не допускать перерасход снарядов сверх установленного лимита, в каждом отдельном случае перерасход сверх лимита – только с личного разрешения начарта»[132].

Лимиты составляли: по снарядам 76 и 85-мм – 1/8 б/к в сутки, 122 и 152-мм – 1/4 б/к, 45-мм – 1 б/к, по 50-мм минам – 1/2 б/к. Судя по отсутствию в перечне мин калибра 82 и 120 мм, таковых в распоряжении дивизии не имелось вовсе.

Таким образом, соединения 29-й армии уже на третий день наступления были близки к истощению боезапаса, что, вкупе с явными тактическими промахами, предопределило неудачу наступления на Калинин. Если отражение ударов 246-й и 252-й стрелковых дивизий хотя бы приводило к существенным потерям в рядах 161-й пд вермахта (за 7 декабря она отчиталась об одном убитом и четырех раненых офицерах, не считая нижних чинов[133]), то 129-я пд могла относительно спокойно перебрасывать свои подразделения с артиллерией на другие участки фронта.

Командование Калининского фронта, учитывавшее, что темпы наступления даже у наиболее успешных соединений 31-й армии были, мягко говоря, сильно далеки от заявленных, и не имевшее точных данных о том, какую помощь сможет оказать Ставка, продолжало изыскивать внутренние резервы. Приказом № 003 от 7 декабря генерал-полковник И.С. Конев утвердил переформирование отдельной мотострелковой бригады в 247-ю стрелковую дивизию сокращенного состава. Командование над ней сохранял теперь уже бывший командир мотострелковой бригады комбриг А.Н. Рыжков. В состав дивизии входило два стрелковых полка, для доукомплектования которых был расформирован фронтовой 13-й плотничный батальон. Весь процесс переформирования планировалось завершить к 15 декабря[134].

Ставка также стремилась помочь фронту. Уже в ночь на 7-е декабря она приказала направить в его распоряжение 359-ю и 375-ю сд. Первая должна была полностью прибыть на станцию Кулицкая 13 декабря, вторая – 15 декабря[135].

В целом, тяжелый день 7 декабря оставил массу вопросов относительно дальнейших перспектив наступления Красной Армии на калининском направлении. Если советские войска, особенно в полосе 31-й армии, стремились всеми возможными способами усилить нажим на позиции 9-й полевой армии, то немцы ожидали прибытия внутренних резервов, уповая на прочность обороны частей, удерживавших ключевые участки фронта.

8 декабря в районе боевых действий Калининского фронта произошло достаточно резкое изменение погоды. При чувствительном повышении температуры (до минус 14 градусов) начались метели и снегопады при усилении облачности. Дороги быстро стали труднопроходимыми для автотранспорта, хотя метровые сугробы были еще впереди. Однако период ясной погоды, обеспечивавшей неплохую прямую видимость на земле и способствовавшей активной работе авиации, закончился. Учитывая, что советская сторона имела явное превосходство в воздухе, нарушавшееся лишь отдельными, пусть и ощутимыми, налётами VIII авиакорпуса люфтваффе, такие перемены были выгодны скорее оборонявшимся соединениям вермахта.

Командир 119-й стрелковой дивизии генерал-майор Александр Дмитриевич Березин.

Несмотря на эти обстоятельства, дивизии 31-й армии продолжили упорно прогрызать оборону противника. 256-я сд активно перебрасывала на южный берег Волги свою дивизионную артиллерию (за исключением РГК, который оставался на северной стороне), имея для неё в среднем около одного боекомплекта снарядов.