– Ну отлично! Вы справились, мне удалось сохранить день… – Хэнн Гу была весьма довольна. – Ну-ка, что там у вас?

Она бесцеремонно выхватила задание у Аууарена.

– Ага, отработать дворником одну смену. Ну это неплохо, только вот смена начинается с утра, так что завтрашнее задание ты сможешь взять поздно вечером после смены… Так, а у тебя что?

Она так же бесцеремонно выхватила листик у Пипы.

– О, у тебя вообще шикарно! Кухня при отеле Ой-ётамори. Это повезло. Там с полудня можно начинать, успеешь.

– Что начинать? – не поняла Пипа.

– Кастрюли драить, мусор выносить… Что прикажут! Простое! – бодро пожала плечами Гу. – Вообще в первый год обычно задания такие, которые одновременно – работа. То есть отдельно не приходится идти на биржу труда или еще как думать, где денег на жизнь добыть. Вот у меня уже не так… Ну все, моя миссия окончена. Удачи вам, долгих лет жизни и пока-пока!

И она унеслась.

– Интересно, а у нее-то что было на листике? – сказал Ау.

– Вот уж совсем не интересно… – Пипа зевнула и поежилась.

Было еще темно, небо над крышами только-только начало терять глубину, сереть.

– Ну ладно, я пошел искать, где записывают в дворники на один день. Кажется, это в синем доме на площади у пристани. А тебе можно до полудня еще поспать… Везет!

«Как он быстро изменился! – с горечью подумала Пипа. – Всего сорок дней назад он был настроен совсем иначе! Правильно был настроен! А сейчас… Мне везет, что можно пару часов поспать в холодной сырой комнатенке? Там у нас даже корки хлеба не найдется, с сегодняшнего дня нам не положена бесплатная еда…»

– Не. Не пойду я спать, – покачала она головой. – Думаю, чем раньше заняться делами, тем лучше.

– Тогда до вечера.

– До вечера.

И они разошлись.

Некоторое время Пипа медленно брела по направлению к «Хилому Тону», пряча нос в клетчатый мужской шарф (некрасивый, зато теплый и почти новый) и прижимая к груди сумку с кримуаром, в котором пока не было ни единой записи (по причине отсутствия ручки; обычно все переписывали новые задания в кримуары, не отходя от автоматов, но одалживать ручки другим было не принято). Есть хотелось ужасно. А особенно пить. Горячего чаю, например.

Пройдя с километр, Пипа вдруг подумала о том, что сегодня ведь только сороковой день, а не сорок первый, поэтому им с Ау до самого вечера полагается есть бесплатно. Во всяком случае, можно попытаться. Она развернулась и пошла назад, к столовой, в которой их кормили. И спустя пятнадцать минут уже стояла перед знакомой рыжей теткой, раздающей еду.

Тетка ее узнала: новички-бесплатники попадают в Йопш-а-Залу редко, двух человек запомнить несложно.

Тетка хмуро посмотрела на Пипу, но еду не дала. Хмыкнула:

– Все, халява кончилась! Деньги гони.

В столь ранний час в столовой почти никого не было, а уж очереди не было совсем. По утрам жителям не до еды, тем более в местах общепита. Они или отсыпаются, или дома перекусывают (что гораздо дешевле), или сразу за новыми заданиями отправляются, или на работу. Сейчас за столиками сидело всего несколько человек: компания из трех пожилых дам в дальнем углу и мужчина прямо перед Пипой. Мужчина сидел спиной. Он был очень толстый. Перед ним стояла внушительных размеров тарелка с… пончиками. Да, с пончиками! И в сознании Пипы Мумуш вдруг возник образ Марганина, парня-застреваки, – картина, которую она увидела в первый день своего пребывания в Фтопке и затем наблюдала много раз, каждый день, пока не выросла и не начала питаться в едальне для старших.

И все бы это ничего, но, кроме видения Желтого Дома, в ее мозгу возникло множество других похожих картинок, с немного другими едальнями, столовыми, забегаловками, кафешками и кофейнями. И Пипа Мумуш вдруг со всей отчетливостью осознала, что весь мир, все планеты, контролируемые ангелами, по сути являются одной большой Фтопкой, гигантской Фтопкой, из которой никогда не выбраться. И сколько заданий ни выполняй, с тобой будут только играть, как с подопытной крысой, с которой…

Пипа не изучала биологию в полном объеме, все ее задания в Желтом Доме ограничивались обычной программой, для которой требовались только книги. Но Жизелька несколько лет занималась по более «глубокому курсу», и Пипа иногда заглядывала к ней в лабораторию. Жиза запускала крыс в разные лабиринты и записывала результаты. А еще заставляла животных нажимать на клавиши, чтобы получить немного корма. Те, кто не хотел нажимать на клавиши, оставались голодными. Но все в итоге обучались, бегали по лабиринтам в требуемом направлении и нажимали не на абы какие, а строго на нужные Жизельке клавиши.

Сейчас Пипа поняла, что они с Жизой, Ау, Фыцем и всеми остальными являются для ангелов такими же крысами. И пока ты продолжаешь сидеть в клетке и подчиняться, шансов на настоящую свободу у тебя нет.

– Так вот почему Ле решила стать крысой! – прошептала Пипа.

В голове тут же всплыло возражение: «Жители Земли-28 не контролируются цивилизацией ангелов!»

Пипа не знала, что на это возразить, но тут ее легонько пихнули в бок:

– Эй, курица! Или бери еду и плати, или сдвинь задницу на метр вбок!

Тычок вернул Пипу в реальность. Она вздрогнула и обернулась. Оказалось, пихалась какая-то старушенция, впрочем, довольно бодрая.

– Беру! Беру еду! – решительно заявила Пипа. – Ну-ка дайте мне порцию для новичков!

– Ну-ка не дам! – передразнила ее тетка-раздатчица. – Кончилось твое время! Вали работать!

– Не кончилось! – заупрямилась Пипа. – Сегодня сороковой день!

– Кончилось! – Тетка уперлась руками в бока и навесилась животом на стол с мисками. – Что я, не знаю? Вы сегодня за заданиями с утра пошли. Вон и товарища твоего нет, ясно, что он пошел работать! А ты… Что скажешь, не брала еще задание? А ну покажи кримуар!

Пипа на мгновение скисла, сглотнув слюну, но быстренько смекнула и вскинула подбородок:

– Да пожа-а-лста! Сейчас!

Извлекая свой кримуар из-под куртки, она незаметно и ловко зажала в кулаке вложенную в него, как закладку, полоску бумажки со своим первым заданием. И продемонстрировала двум женщинам девственно-чистый кримуар.