«Море стало настоящей страстью Уинстона, и он работал с еще большим увлечением, чем обычно, отдавая флоту все свои силы. Черчилль чувствовал, что от него многого ждут, и не жалел себя, с вдохновением исполняя свои новые обязанности», – уверенно свидетельствует Ф. Бедарида.

Следует напомнить, что на рубеже XIX–XX веков началась гонка морских вооружений, ускорившаяся после спуска на воду первого дредноута в 1906 году; впервые за долгое время возникла ситуация, когда превосходству британского флота стали угрожать не только традиционные соперники Германия и Франция, но и США.

«Черчилль так и не понял, и в этом заключается его роковая ошибка, что он всего лишь штатский политик, абсолютно невежественный в вопросах морского флота», – такую жесткую характеристику Уинстону дал один из лучших адмиралов того времени Джон Рашуорт Джеллико (1859–1935).

Тем не менее, многие историки приписывают Черчиллю явные заслуги в проведении необходимых реформ в ВМФ.

Инициированные им перемены были весьма масштабны:

– организован главный штаб ВМС,

– учреждена морская авиация,

– спроектированы и заложены военные корабли новых типов (к примеру, линкоры типа «Queen Elizabeth», служившие в КВМФ Великобритании до 1948 года),

– улучшены условия жизни и службы «команды нижней палубы», что дало возможность матросам дослужиться до чина офицера,

– военный флот был переведен с угля на жидкое топливо.

Что касаемо последнего новшества, то, несмотря на явные преимущества, морское ведомство длительное время выступало против этого шага, потому что богатая углем Британия вовсе не имела запасов нефти.

Для того чтобы перевод британского флота на нефть стал возможен, У. Черчилль инициировал выделение 2,2 млн. фунтов на приобретение 51 % пакета Англо-персидской нефтяной компании. Решение имело далеко идущие политические последствия: отныне регион Персидского залива стал зоной стратегических интересов Великобритании.

«Сначала в 1913 году Черчилль решил перевести корабли с угля на мазут. Затея не только смелая, но и рискованная, ведь Англия была богатой угольной страной, но нефти на островах не добывали вовсе. А потому заодно была основана Англо-персидская нефтяная компания. Британцам принадлежал пятьдесят один процент акций компании, что впредь гарантировало бесперебойные поставки топлива для английских кораблей, а также обеспечивало свободный доступ к Персидскому заливу – Англия традиционно уделяла большое внимание этому стратегически важному району». Так уточнили биографы весьма важный нюанс о создании международной нефтяной компании, созданной по шаблону Ост-Индской, успешно освобождавшей Индию от ее природных богатств.

Англо-персидская нефтяная компания (Anglo-Persian Oil Company) стала основой английской нефтяной компании «Бритиш Петролеум» (British Petroleum). В 1935 году Персия изменила название на «Иран», после чего компания стала называться «Англо-иранской».

Председателем Королевской комиссии по переводу флота на жидкое топливо был назначен (по рекомендации Черчилля) лорд Джон Арбатнот Фишер, коего британцы величают не иначе как национальным героем и выдающимся адмиралом, а писатель Маркус Сэмюель метко назвал «крестным отцом нефти». Совместная работа Черчилля и Фишера (в 1904 году он занял пост первого морского лорда, начальника Главного морского штаба, то есть был предшественником Черчилля) окончилась в мае 1915 года ввиду категорического несогласия последнего с высадкой на Галлиполи. Со времени первой встречи Фишера и Черчилля в Биаррице в 1907 году они были весьма близки, даже несмотря на большую разницу в возрасте. С момента, когда Уинстон заступил на пост первого лорда адмиралтейства, старый адмирал, по сути, стал «нянькой Черчилля»; он приобрел статус неофициального, но весьма влиятельного советника. Историки характеризуют Фишера как человека непоследовательного, непредсказуемого, неуравновешенного; он отличался редкостным эгоизмом; «нередко выступал с весьма опрометчивыми предложениями, поносил всех и вся».

Эта многолетняя взаимовыгодная дружба обогатила не только самих политиков, но и их высокопоставленную «крышу» – Британскую корону.

За подробностями стоит обратиться к фундаментальному труду Дэниела Ергина; в книге «Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть» автор, излагая подробнейшую историю развития нефтяной промышленности, рассказывает о вхождении Британии в число крупнейших потребителей и владельцев «черного золота». Книга стала мировым бестселлером, а ее автор – бакалавр гуманитарных наук Йельского университета и доктор наук Кембриджского университета – был удостоен Пулитцеровской премии. Дэниел Ергин пишет:

«В июле 1903 года, за пять лет до того, как персидское месторождение дало первую нефть, Уильям Нокс Д’Арси, отчаявшийся и разочарованный медлительностью и дороговизной своего нефтяного предприятия, позволил себе в период очередной депрессии отправиться на воды в Мариенбад, в Богемию. Там его настроение вскоре улучшилось, и не только вследствие лечения, но и в результате знакомства с адмиралом Джоном Фишером. Последний в то время занимал пост второго морского лорда (заместителя начальника Главного морского штаба), но уже успел завоевать прозвище «нефтяного маньяка». Это случайное знакомство привело впоследствии к преобразованию предприятия Д’Арси и сделало нефть основой государственной стратегии.

Они сразу же нашли общий язык, ведь у них было много общего, и в первую очередь – энтузиазм в отношении перспектив использования нефти. И Д’Арси немедленно послал за картами и другими бумагами, касающимися персидского предприятия, чтобы показать их Фишеру. Фишер, в свою очередь, был воодушевлен – такое огромное впечатление произвело на него все сказанное Д’Арси, которого он назвал «миллионером, сидящим на золотой жиле». Фишер писал, что Д’Арси «только что приобрел южную часть Персии ради НЕФТИ… Он считает, что успех обеспечен. Я думаю направиться в Персию, а не в Портсмут, потому что он говорит, что ему нужен кто-то, кто мог бы управлять всем этим от его имени!»

* * *

Итак, огромную роль в судьбе компании сыграл Уинстон Черчилль, понявший (благодаря связям с нужными людьми и расчетам), что нефть является стратегически важным ресурсом, гарантирующим не только сохранение экономической мощи Великобритании, но и приумножение богатств теми, кто отвечает за эту самую экономику. Черчилль (как некогда Дизраэли с акциями Суэцкого канала) убедил правительство, что оно должно стать владельцем источников необходимой нефти. «Черчилль, добиваясь принятия нужных ему решений, заставлял старших офицеров флота заниматься анализом размещения запасов нефти, потребностей в ней и снабжения нефтепродуктами в условиях войны и мира», – подмечают серьезные исследователи.

17 июля 1913 года в своем выступлении в парламенте Черчилль говорил: «Если мы не сможем заполучить нефть, мы не будем в состоянии заполучить зерно, не сможем заполучить хлопок и мы не сможем заполучить еще тысячу и один товар, необходимые для сохранения экономической мощи Великобритании». Он убеждает, что для того, чтобы обеспечить доступ к запасам нефти, само британское адмиралтейство должно стать «владельцем или во всяком случае контролировать источники» значительной части необходимой нефти. Адмиралтейство, по словам Уинстона, также должно иметь возможности «перегонять, очищать… или дистиллировать сырую нефть»; «нет никаких причин уклоняться от дальнейшего расширения и без того широких и разнообразных обязанностей адмиралтейства». Понятно, почему лондонская «Таймс» назвала это выступление У. Черчилля «внушительным выражением национальных интересов в сфере нефтяного бизнеса».