Бабушка окинула священника презрительным взглядом:

— Оденься сначала, как приличный церковник, а потом проси. Стыдоба! Тебя же ни одна уважающая себя нечисть не забоится.

— Ах ты, старая ведьма!

— Ну ведьма, — согласилась Ба. — Лицензия, между прочим, имеется. Не просроченная. А про возраст мог бы и промолчать. Чай, с женщиной разговариваешь.

Бабушка пристукнула тростью, и ближайшая скамья резво кинулась к отцу Джонни, сбивая того с ног. Он рухнул на нее как подкошенный.

— Я подам жалобу, — слабым голосом пригрозил священник.

— На что жалуемся, милейший?

— Применение магии в Божьем храме! — Голос отца Джонни окреп.

Бабушка присела напротив.

— Это вы про портретик, что у вас в прихожей висит? На котором глэмор толстым слоем? Ох уж эти фейри! Совсем обнаглели, пакость мелкая, зачаровывают все подряд. Хуже мошкары, право слово. Вы напишите жалобу, милейший, напишите. А я очевидцем пойду, не сомневайтесь.

Обессиленный отец Джонни одной рукой прикрыл глаза, а другой махнул на дверь. Мол, идите, куда хотите.

Бабушка протянула мне руку, чтобы я помогла ей подняться.

— Все, Эла, пошли.

Уже на выходе она обернулась:

— Если мальчики за машиной приедут, передайте, что она в Спэрроу-хилл. Это от Давкаута совсем недалеко, найдут, не заблудятся. Пусть заворачивают на огонек. Вернем машинку, пущай не переживают. Мы — ведьмы с понятиями, ссориться с клыкастыми не хотим. Вы уж передайте, не сочтите за труд. Если, разумеется, и вам проблемы с кровососами не нужны.

Священник кивнул, не открывая глаз.

К утру похолодало. Дождь прекратился, а небо прояснилось. Его усыпали колючие звезды, потеснив даже бледный огрызок луны. Надпись, призывающая всех проезжающих мимо сочетаться браком, продолжала гореть. И «лендровер» тоже никуда не делся.

Мама подогнала машину.

— Девочки, грузим метлы! — опустив стекло, крикнула она. — Живенько.

Судя по тому, что Ба и тетя Э безмятежно уселись в машину, погрузить леттранспорт предлагалось мне.

Покидав метлы им под ноги да с кряхтеньем впихнув туда же тетушкин пылесос, я забралась на свободное переднее сиденье.

— Дочка! — Мама крепко меня обняла. — Вторую ночь подряд нас пугаешь. Ты хоть передышку нам давай.

— Я же не специально.

— Знаю, знаю. — Чмокнув в макушку, она меня отпустила и взялась за руль.

Я пристегнула ремень. Мама управляется с техникой, конечно, получше тетушки Элспет, но подстраховаться никогда лишним не бывает.

— Куда едем?

С заднего сиденья мне тут же прилетел подзатыльник.

— Уй! За что?

— За глупый вопрос, — пояснила бабушка. — Брэгу понятно, домой едем.

— Как домой? — всполошилась я. — А Хиро?

— Хиро? — хором переспросили мои дамы.

— Кто это? — уточнила мама, выруливая на шоссе.

— Ну… муж… мой.

От второго подзатыльника я сумела увернуться, но третий меня нагнал-таки. Ба одинаково сильно раздавала их с обеих рук.

— Супруг ведьмы должен сам уметь справляться со своими проблемами.

— Я не ведьма, и вам это прекрасно известно. К тому же ты что-то там про вампиров говорила…

— Ну мало ли что я говорила! Этому святоше еще не то сказать надо было! Пущай бы поразмыслил над своим внешним видом да поведением.

Тетя протянула руку, чтобы потрепать меня по макушке, но я привычно отшатнулась.

— Лапонька, не переживай. Я кости бросила: с мальчиком все будет в порядке. Да и вообще этот брак обещает быть удачным, если верить хорарному гороскопу.

Мне понадобилось около минуты, чтобы полученная информация дошла по назначению.

— Что?!

Машина вильнула в сторону. Мама с трудом ее выровняла. Покосилась на меня, но ничего не сказала.

— Чего орешь, дурная? — Четвертый подзатыльник от Ба. — Чуть с сердцем плохо не стало.

Я обернулась к бабушке и тетушке. Никакого замешательства или раскаяния на их лицах обнаружено не было.

— Как давно вы прилетели?

Они переглянулись. А мама вообще сделала вид, что, кроме дороги, ее ничего не интересует.

— Некоторое время назад, — уклончиво ответила Ба.

Я глубоко вздохнула и попыталась вновь:

— Это было после свадьбы или все-таки до нее?

Мне стало жарко. Пришлось расстегнуть куртку и размотать шарф.

— Солнышко, не нервничай. Ты обещала не кричать…

— Не кричать?! Вы же могли предотвратить эту дурацкую свадьбу! И теперь просите меня не кричать?!

— Эла, прекрати истерить.

— Я… не… исте… рю…

Мне стало не хватать воздуха. В глазах потемнело. Пот катился градом, тело била крупная дрожь. Меня швырнуло вправо. Затем резко влево. И только пристяжной ремень удержал меня на месте.

В окружающей меня темноте по ушам били звуки, точно из не настроенного радио — шипящие, гудящие, с трудом складывающиеся в слова.

— Эсме, следи за дорогой! Руль держи, я сказала! Что это у тебя машину бросает из стороны в сторону!

— Мама, что с ней?

— Ты веди, не отвлекайся. Не вздумай останавливаться. Учти, чем быстрее мы доберемся до дома, тем лучше для Элы.

Бабушкина ладонь, сухая и прохладная, легла на мой пылающий лоб, принеся с собой облегчение.

— Сколько СС ты сегодня приняла? Эла! Тебя спрашиваю!

Я с трудом разлепила губы:

— Три… до… зы.

Тяжелый бабушкин вздох пошевелил мне волосы на затылке.

— Вот дурнинушка…

— Мама, можно поласковее с ребенком?

— Да-да, Элеонора, ты бы помягче. Не видишь, в ка ком девочка состоянии?

Ба вздохнула еще раз:

— При чем тут состояние, если дурочка она у нас? Воспитали такую. Элка, сколько раз я тебе говорила, чтобы не смела за эту дрянь лишний раз хвататься! Там же алхимия одна.

Пока бабушка держала свою спасительную ладонь у меня на лбу, я была готова выслушивать и соглашаться с чем угодно.

— Мама, ну зачем ты? Эла же не просто так ее принимает.

— Да в том-то и дело, что просто.

— Но проклятие…

— Дар, Эсме, дар!

Ничего себе подарочек. Кому передарить такое счастье? Последний дурак, и тот откажется взять.

За меня вступилась тетушка: