В один день Варгана из благополучного и процветающего княжества с одной из лучших школ в Славии превратилась в место, куда ни один аристократ в здравом уме не только не отпустит ребёнка, но и сам не сунется.

К полудню, наконец, явился следователь. Родители остались со мной в палате, по закону допрашивать несовершеннолетнего без присутствия взрослых он не имел права.

В палату вошел среднего роста поджарый мужчина с наметившимся залысинами. Лицо у него был весьма невзрачным, если бы не внимательные, колючие глаза, которые смотрели так, словно видели человека насквозь.

И если бы не глаза, я бы его не узнал, слишком уж он был еще молод, едва за тридцать. Сейчас же на меня нацелил свой пытливый, пронизывающий взгляд, не кто иной, как будущий начальник Тайной канцелярии Федор Крапивин.

Однажды мне не повезло попасть к нему на допрос, и я едва ли могу назвать наше знакомство приятным. Да и вряд ли кто-то из аристократов мечтал попасть в лапы Тайной канцелярии — в империи их опасались и сторонились все без исключения.

Но пока что Крапивин, к счастью, пусть и ведущий, но обычный следователь.

— Князь, княжич, госпожа Злата, — сухо приветствовал он нас кивком, взял один из стульев и поставил возле моей постели.

Крапивин сел за стул, достал из наплечной сумки шар памяти, положил на тумбочку, направив его глазок на меня.

— Итак, Ярослав Игоревич, приступим?

— Приступим, — охотно согласился я, краем глаза видя, как напрягся отец.

Крапивин коснулся рукой шара, активировал его, матовый шар засиял, выпуская луч сканирующего света. Луч ударил прямо в глаза, заставив меня жмуриться.

— Ярослав Игоревич, вы, обернувшись в волка, убили трех чёрных колдунов и одного помогли поймать, и все это произошло за последние две недели. Верно?

— Да, это так, — спокойно согласился я.

— Ваш отец сказал, что вы контролируете оборотничество, это же подтвердил и ваш дядя, князь Олег. Это так?

Я кивнул, снова соглашаясь, и покосился на отца. По договорённости никто бы из Гарванов не стал говорить о том, что я плохо контролирую волка. Это нам сулило немалые проблемы, но и лгать следствию идея так себе.

— Необычно, — усмехнулся Крапивин, — насколько удивительна природа — волк-чародей! Бывает же.

Ни я, ни родители не поддержали следователя в его восхищении. Крапивин снова посерьезнел и вернулся к делу.

— О первом эпизоде нам доложил ваш городской следователь в отчете. Но нас интересует больше второй эпизод, так как произошло убийство. Сами понимаете, убили несовершеннолетнюю ведьму и не простую, а знатную ведьму, — Крапивин вперил в меня пытливый, изучающий взгляд. — Вы ведь знали Элеонору Вулпес, верно?

— Разумеется знал, она была моей одноклассницей.

— В каких вы пребывали отношениях?

— Ни в каких. Мы практически не общались.

— А ваши одноклассники утверждают, что Элеонора ни единожды пыталась вас задеть и частенько подшучивала, иногда ее шутки были особо жестокими. Это правда?

— Куда вы ведёте? — усмехнулся я. — Неужели есть подозрения, что я мог убить Элеонору?

— Я должен проверить любые версии, это моя работа, — спокойно объяснил Крапивин. — К тому же все подозреваемые мертвы, а вы и та девушка Мира единственные свидетели, которые видели чернокнижников живыми. Девушку, я, кстати, уже допросил. Она была так напугана, что практически ничего не помнит о тёмных. А вот то, как вы с ними расправились, помнит в подробностях и очень красочно нам об этом поведала.

— Я поступил так, как был должен, — холодно ответил я.

Крапивин кивнул:

— Конечно, любой бы на вашем не оставил девушку в беде. Но с Элеонорой немного иначе, здесь вы ведь могли просто не спасать ее, выждать, когда тёмные ее убьют…

— Я этого не делал, — отчеканил я, перебив его.

Методы давления, которые использовал следователь, мне были ясны и понятны. Он пытался вывести меня на эмоции, ждал: когда я вспылю, сболтну что-нибудь, что сможет подтвердить или опровергнуть его догадки.

— Хорошо, — кивнул Крапивин, улыбнувшись одними уголками рта. — Но и все же, как так вышло, что вы оба раза оказались на месте во время ритуала? Не слишком ли удивительное совпадение?

Отец зло сжимал челюсти, так что желваки перекатывались под кожей. Я видел, что ему все сложнее сдерживаться. То, каким образом Крапивин вел допрос, его крайне возмущало. Я едва заметным кивком дал отцу понять, что все в порядке и переживать не стоит.

— Ничего удивительного, господин Крапивин, — спокойно начал я пояснять. — Когда я узнал, что Элеонора пропала, первым делом подумал о чернокнижниках, и мы с дядей сразу же помчались в лес.

— И еще ваш дядя отдал приказ защитникам отправляться и прочёсывать лес, — видимо вспоминая показания Олега, добавил Крапивин. — А вы нарочно обернулись волком или это у вас происходит как-то иначе?

— Какое это имеет отношение к делу? — не выдержав, вспылил отец.

Крапивин обдал его холодным изучающим взглядом:

— Я имею полномочия, князь, вверенные мне главным прокурором Империи, допросить всех свидетелей данного преступления, а его величество император Михаил лично следит за ходом расследования. Император весьма обеспокоен появлением культа чернокнижников в наших краях, и вы должны переживать больше всех, так как они появились именно здесь — в Варгане. Вы не хотите помогать следствию, князь?

Вот Крапивин и продемонстрировал свой знаменитый оскал, благодаря которому взобрался по карьерной лестнице из самых низов. Но стоит отдать должное — хватке и нюху будущего руководителя Тайной канцелярии можно только позавидовать.

— Продолжайте, — раздраженно бросил отец и отошел к окну.

Крапивин кивнул каким-то своим мыслям и снова обратил на меня взор:

— Когда вы прибыли к месту преступления, Ярослав Игоревич, Элеонора еще была жива?

— Нет, я не успел. Она была уже мертва.

— Но тело вы видели?

— Да, видел, но затем один из чернокнижников завершил ритуал и тело сгорело.

— Необходимо, княжич, чтобы вы как можно подробнее вспомнили и рассказали о деталях этого ритуала. Это очень важно.

Я рассказал, все что видел. О том, что они сделали с Элеонорой, как она вспыхнула синим огнем и об огненной тропинке, которая тянулась через лес. Также поведал о своих предположениях по поводу подпространственного кармана, с чьей помощью они перенесли алтарный камень и, вероятно, похитили Элеонору.

Чем больше я рассказывал, тем мрачнее становился Крапивин. А рассказ об огненной тропинке на снегу его особенно заинтересовал. Я бы даже сказал, по лицу непрошибаемого следователя скользнула тень страха. Значит, дело совсем дрянь.