Вечером тавры из рыбацкой деревушки «Ракушка» сидели у костра и пели протяжные песни, словно продолжая свадебный праздник. Правда, в песнях слышалась грусть и печаль, будто что-то погребальное, панихидное, пронизывающее.

– Ты не чувствуешь какое-то беспокойство и тревогу? – спросил Атрид у Оксы.

– Да, милый, есть какое-то напряжение внутри тела, но может это усталость, ведь весь день я гребла в лодке?

– Возможно, но я испытываю незнакомый страх, всё время хочется куда-то бежать, скрываться, искать убежище!

– Не от пиратства у тебя появился это боязливое состояние?

– Нет, кровь льётся везде.

– Я заметила на тропе, что всякая живность убегает куда-то вверх, ползли змеи, ящерицы и черепахи, Они неслись, как бешеные, не боясь и не обращая внимания на меня. Что это могла быть?

– Значит, всем тревожно стало на берегу.

– Не пойдём домой ночевать, а будем спать на берегу?

– Хорошо, отдохнём здесь, – согласился Атрид.

Ночь выдалась на редкость противная и парализованная, черная густая мгла укутала звёзды, слабость и оцепенение тела, словно они нанюхались «болиголовов», будто прикованные к земле, они лежали разбитые и раскисшие, не находя сил подняться и напиться воды. Так чувствовали себя многие тавры.

… Утром всё же вся лодочная флотилия вышла в море в поисках пиратской удачи.

– Недобрые предчувствия сопровождают меня? – продолжал волноваться Атрид.

– Какие?

– Почему нет Афалины и её собратьев или она приревновала к тебе?

– Ну, ты уж загнул – ревность рыбы!

– Не смейся, между нами и в правду возник любовный союз!

– Тогда отправляйся жить в море! – засмеялась Окса.

– Там меня только и ждёт «Большой змей».

– Не выдумывай чепухи насчёт любви к дельфину.

– Это не чепуха, а стремление обоих нас найти язык взаимопонимания между дочерью моря и сыном земли. И любовь одно из главных в сближение представителей двух разных миров.

– Ты что серьёзно думаешь жить в море и бросить меня?

– Не волнуйся, у нас с тобой человеческая любовь, а я хочу испытать не земную!

– Теперь я вижу, что у тебя явились какие-то галлюцинации!

– Пойми правильно, мне нечего не мерещится, просто я чувствую зов стихии моря в лице Афалины!

– Смотри, кажется, к нам гребёт быстроходная бирема?

– Вижу, от Харакса идёт корабль.

– Я даю сигнал нашей флотилии на встречу желанного гостя?

– Не надо ничего передавать, а вдруг на корабле чтото заметят, и у них вызовет подозрение?

– Ты прав, лучше разыграем праздник свадьбы!

Тяжело гружённая бирема приближалась к весёлому кортежу, словно цветочный венок, скользящий по волнам с песнями и глиссированием легких лодок в ритуальном языческом «танце». И опять красочное и непонятное видение удивило внимание команды биремы, застопорившей ход своего корабля.

А лодки уже взяли в кольцо остановившееся судно и стали, будто затягивать смертельную петлю. Жених и невеста жаркими поцелуями, а рыбачки своими гибкими стройными фигурами – девушки с вёслами и песнями, завораживали и отвлекали команду, терявшие бдительность к опасности.

Внезапно, как ветер, по морю будто пробежал липкий страх, обуявший всех живых и плавающих, захлестнул и забил рты и глотки комьями и сгустками горькой слюны.

И вдруг яркое свечение моря, и яркие всполохи неба озарило летний день. Зелёно-бурый Медведь заалел пурпурными пятнами, будто запрыгавшими по его гранитному телу. А под биремой вода вспучилась круглым всплеском и окрасилась черной грязью. Взлетевшие волны подняли на гребень беспомощные хрупкие лодчонки пиратов-тавров с орущими от страха рыбачками.

Мир перекрутило, со дна моря вздымались тяжёлые фонтаны, а живые камни летели с островов, разрушая привычные силуэты скал. Ломало и передёргивало морские горизонты, рельефы гор.

– Что случилось? – искала спасения Оста в объятиях Атрида.

– Гнев богов!

– Чем мы нарушили их покой?

– Это видно дрожит земля!

– Землетрясение?

– Думаю, да!

– Бери весло, я не могу грести, у меня острый тик, омертвели и ослабли руки.

Катастрофа набирала страшную силу, и своей нервной судорогой земли поднимало толщу воды и на поверхности моря вздыбились громадные волны. В них разметало тавров и матросов, смытых с палубы биремы. Горы-волны вздымались до неба, где окружающие вершины вспыхивали огнями, как кострами, а фиолетовый цвет накалил каменное одеяние тулова Медведя.

Ещё подземный толчок, но уже слабый, так, что щепка-лодка удержалась на плаву. Огненный шар взлетел над головой Медведя, будто он проглотил солнце, а сейчас оно вырвалось на свободу из-за разломанного бока, окрашивая мир теплом и покоем.

Только подводный ад разрушительной силой вздымал из толщи грязевые вулканы, плевавшие черной густой массой, превращавшейся в мутную воду. Но откуда окружающий мир пронизывали красные и белые молнии, вспыхивали багровые отсветы.

Обречённые молодожены продолжали бороться за жизнь в своей неустойчивой лодчонке, ещё не сгинувшей в пучине.. Но у них искала спасение девушка-гречанка, выпрыгнувшая в ревущие волны с разломившейся пополам биремы.

Откуда появился пират «Дельфин»? А с другой камары, потерпевшей крушение. Он протянул руку несчастной, и они поплыли рядом, уцепившись за деревянный обломок с разбитой биремы. Даже в дикую бурю рождается притяжение двух сердец, страшная стихия топила одних, а другим дарила спасение и любовь!

Атрид яростно грёб веслом, выравнивая положение своей лодки, прыгавшей по бурным волнам. Болевой шок прошёл у Оксы и она черпала воду глиняной чашей и выплёскивала за борт.

Но неравен был бой – вал гигантских волн и плавающий огрызок скорлупки в виде легкой лодчонки пиратов. Скоро её перевернуло и разломило, а команду разбросало в разные стороны. Окса, словно рыба в родной стихии, устремилась к береговому хаосу, блистающими огнями катастрофы. Атрид с больным плечом бессмысленно кружился в морской пене грохочущей катаклизмы, плавание ему давалось тяжко, долго продержаться он не мог. И тогда, собрав последние силы, он закричал, затрубил, завыл, взывая и моля спасения у Богине Девы.

И послала Богиня помощь, откуда-то из водных глубин неожиданно и нежданно вынырнула Афалина, обласкивая Атрида своим носом, будто спрашивая:

– Что, герой, совсем ослаб?

– Да, буря измотало и измочалило моё тело, сил больше нет!

– Тогда обнимай меня!

Он привычно ухватился за её плавники, и они вдвоём проваливаясь в бурлящую пучину и взлетая на клокочущую поверхность, поплыли к вздыбившемуся горному рельефу от подземных ударов.