— А по-моему ты не права. У тебя такая класснаябабушка! Ты вспомни, как она себя вела, когда отец Стаса пропал! Если бы неона… Нам очень-очень нужна ее помощь. Ты только не говори ей…

— Нет, Петька, так нельзя, полправды ее не устроит. Ейуж если говорить, то все!

— Тогда скажи все! И, я уверен, она нам поможет и нисловом твоей маме не обмолвится, хотя мама у тебя тоже что надо!

Даша задумалась. Да, наверное, бабушка согласится… И ей,может быть, даже будет интересно…

— Но только тут нельзя торопиться, ее надо подготовить…Зато если уж она возьмется, мы выясним все, что только возможно.

— Тогда сделаем так. Сейчас разъедемся по дачам, чтобыуспокоить родителей, ты сразу бери бабку в оборот, а завтра утречком я к тебеприеду, и мы вместе подадимся в эту Звонаревку.

— Нет! Туда для начала поедем только мы с бабушкой.Чтобы не мельтешить зря. А уж потом…

— Но у нас мало времени! — напомнил Петька.

— Тише едешь — дальше будешь!

Даша позвонила маме на работу и сообщила, что едет на дачуэлектричкой.

— Прекрасно, Данчик! Я опять задержусь. Все, солнышко,пока, у меня нет ни секунды!

Подойдя к дачной калитке, Даша увидела, что бабушка и Стасопять режутся в пинг-понг.

— Дашка! — воскликнула бабушка при видевнучки. — Ты одна?

— Да, я на электричке, мама опять до ночи будет наработе… Ну, как успехи, Стасик?

— Никак! С Софьей Осиповной играть бесполезно. Простокошмар какой-то!

— Внука, ты есть хочешь?

— Нет, бабуль, пока не хочу.

— Сестренка, а мы открытку от тети Витиполучили! — сообщил Стас. — Вот, гляди!

На открытке был изображен Кельнский собор, а на оборотестояло: «Потрясена! Счастлива! Очень скучаю! В.».

Даша засмеялась.

— Такой текст годится для телеграммы, а на открыткеможно было и побольше написать.

— А зачем? И так все ясно, — улыбнулась СофьяОсиповна. — Знаете ведь, краткость — сестра таланта. А наша Витяталантливый человек. В трех словах — и такая буря чувств. Тут и впечатления, ижелание ими поделиться, и… словом, понятно. Даша, у меня такое впечатление,будто ты хочешь нам что-то сказать. Я не права?

— Права, бабуля. Мне надо с вами поговорить, вернее, стобой, но пусть Стасик тоже знает…

— Что-то случилось? — встревожилась СофьяОсиповна.

— Случилось. И нужна твоя помощь, бабуля.

— Слушаю тебя!

— Бабуля, ты Кирюшку Хованского знаешь?

— Разумеется, знаю.

— Так вот, у него есть двоюродная сестра…

И Даша подробно рассказала обо всем, что случилось впоследние дни.

— Значит, ты хочешь, чтобы я поехала с тобой к Полине?

— Да!

— И разузнала все об этом человеке?

— Да.

— Но, Даша, ты же столько раз обещала, что не станешьбольше соваться в детективные истории!

— Бабушка, ну что же делать, если тут такое стечениеобстоятельств? Я же просто хотела помочь девчонке найти отца, и никакогорасследования даже не предполагалось. А потом уж так все сложилось… Бабуля, тыпоможешь?

— Разумеется, я сделаю все, что смогу, но почему же выне обратитесь в милицию? К Володе Крашенинникову?

— Во-первых, мы не можем это сделать в обход Лялькиногоотца, а кроме того, может пострадать та женщина.

— С ума сойти! — сжала пальцами виски СофьяОсиповна. — С ума сойти! Что это за жизнь, если дети все времясталкиваются с уголовщиной!

— Бабуля, у Полины Евгеньевны есть телефон?

— Нет, ее зятек не желает, чтобы его на дачебеспокоили! Но мы вполне можем заявиться туда и без звонка, причину я придумаю…Завтра с утра и поедем.

— Софья Осиповна, может, и я с вами, а? — спросилСтас, которому уже здорово наскучило сидеть на даче без дела. Он отоспалсяпосле экзаменов и был готов ехать куда угодно и с кем угодно. — Охота назнаменитого артиста поглядеть.

— Надеюсь, его там не будет! — заявила СофьяОсиповна.

— Почему?

— Терпеть его не могу! Такой манерный тип! Словечка впростоте не скажет, изображает из себя невесть что!

— Но он же такой талантливый артист!

— Не спорю! Но одно дело на сцене или на экране, адругое в жизни! Не люблю!

— Вы суровая дама!

— Нет, просто он мне несимпатичен.

Когда за бабушкой зашел ее новый кавалер, известныйврач-кардиолог, и увел на прогулку, Стас спросил:

— Дашка, а что, твой Юрик так и не прорезался?

— Нет, — покачала головой Даша. — Яподозреваю, что он уехал.

— Но это можно проверить!

— Как?

— Я должен тебя учить? Позвони ему на работу!

— И не подумаю!

— Хочешь, я позвоню?

— Ты? А что ты ему скажешь?

— Да ничего, ты же сама думаешь, что он уехал?

— Если уехал… Ладно, Стас, завтра позвони, но, если онподойдет, брось трубку!

— Вот этого делать не стоит. Он сразу поймет, что этоты, даже если ему скажут, что голос был мужской. Я попробую немножко изменитьголос и притворюсь, будто мне нужен совсем другой Юра.

— А ты сможешь?

— Попытаюсь.

— Только зачем, спрашивать? — с горечьюпроговорила Даша.

— Чтобы знать.

— Что?

— Ну, если он здесь, то, возможно, просто обиделся натебя или пережидает твою обиду, одним словом, тогда еще всякое может быть. Авот если он уехал…

— Тогда что?

— Тогда все, сестренка! Тогда, значит, он нам не нужентакой…

— Нам? — улыбнулась Даша.

— Конечно, мы же с тобой теперь брат и сестра, и мненебезразлично, с кем ты… общаешься.

У Даши слезы навернулись на глаза, но она справилась ссобой. А и вправду, хорошо иметь старшего брата. Просто здорово!

Даша со Стасом ждали в саду Софью Осиповну, чтобы ехать вгости на соседнюю станцию. Было одиннадцать часов утра, погода стояла неважная,серенькая, но дождя не было. Софья Осиповна вышла к ним безукоризненно одетая ипричесанная.

— Бабуля! Ты зачем так вырядилась?