– Любил я твою мать или нет, уже давно не имеет никакого значения, она сама сделала свой выбор, связав свою жизнь с преступником. Так же, как и ты, сделала свой выбор сама, детка. Я пытался сделать из тебя союзника, но ты выбрала другую сторону, поэтому не обессудь, но я буду докладывать о тебе как о дочери и пособнице государственного преступника.

– Делайте, что хотите, я все равно не могу остановить ваше безумие. Но моя семья ни в чем не виновата перед страной, а уж перед вами тем более. Отец рассказал мне, что все это ради вашей личной мести. Вы не смогли принять выбор моей мамы, более того – вы пытались ее изнасиловать!!!

Николай Петрович жестом показал своим сотрудникам, чтобы они удалились и оставили его наедине с Милой. Милу со скованными наручниками руками привязали к стулу, на этот раз освободиться не представлялось возможным.

– Твоя мать была глупой бабой, она не могла различить добро и зло. Я любил ее, а она предала меня с моим же лучшим тогда другом, они оба предатели и достойны наказания. А ты отпрыск этих предателей. Я всех вас раздавлю!

– Вы больной и одинокий человек, мне искренне жаль вас.

– Ах ты соплячка, как ты смеешь жалеть меня? Кто я и кто ты, да я в один миг раздавлю тебя, как муху.

– Что же вам мешает? Сделайте это прямо сейчас.

– Это будет слишком легким для тебя освобождением. Мне нужен твой отец, и ты скажешь, где он. Сама ты мне не нужна, ты и так сгниешь в тюрьме как дочь и пособница предателя. Если ты не скажешь, где твой отец, твоего дружка я прикончу прямо здесь и сейчас.

– Но я еще раз вам повторяю, я не знаю, где он. Я сама волнуюсь за его жизнь. После вашего нападения на наш дом у меня нет связи с ним!!! Что вы сделали с Максимом?

– Пока этот щенок жив, он может еще пригодиться нам, как и ты. Кстати, твой дорогой мальчик предал тебя, передав нам в руки.

– Вы заставили его, я вам не верю, сам бы он никогда не сделал ничего подобного!

– Ах, наивная молодежь… Ты такая же глупая, как и твоя мамаша. Сейчас у меня, к сожалению, нет времени более с тобой разговаривать, есть более срочные дела. Я вернусь вечером и продолжим наш разговор, а ты пока посиди и подумай. Взвесь все, пока есть время, все расскажешь мне вечером.

– Но мне нечего вам сказать. Я ничего не знаю. Я всего лишь жертва ваших интриг.

– Ну посмотрим.

Он вышел явно раздраженным, через несколько секунд появились его солдаты и перетащили Милу в комнату, и впрямь похожую на карцер. Шансов выбраться оттуда не было никаких.

Комната была сырой и холодной, вместо окна – маленькое отверстие размером с ладонь с решеткой. На полу не было ничего, так что пришлось садиться на голый каменный пол.

Посидев так некоторое время, Миле казалось, будто прошла вечность. Было сыро и холодно, хотелось есть и пить. Запястья ныли от наручников. Нынешнее положение было явно удручающим. К тому же бесконечно гнетущие мысли не давали покоя. Общение с Николаем Петровичем явно ничего хорошего в будущем не сулило. Он работает на власть страны, где Мила и ее семья родились. К тому же он является ее заслуженным работником. Понятно, что ему удалось воспользоваться служебным положением и очернить всю ее семью в глазах родного государства. Но что могла сделать она, хрупкая девушка, против этой машины, уничтожающей всех врагов на своем пути? А, учитывая данную ситуацию, Мила и ее семья являются врагами государства.

Мила начинала вспоминать прочитанные ею в молодости и детстве книги. Она думала, сколько таких вот судеб было загублено ради чьих-то корыстных целей. Как можно оправдаться и доказать, что все это ложь, что все это сфабриковано одним человеком ради личной мести?

А Максим, что они с ним сделали? Николай Петрович говорил, что это он привез ее сюда. Да, она не отрицала этого, но, учитывая состояние, в котором он был, они что-то сделали с ним, заставили. Или это гипноз. Мила читала про такое в книжках и слышала, что сотрудники спецслужб активно этим пользуются. Да, точно, скорее всего, его загипнотизировали, сам он не мог по своей воле сделать ничего подобного.

Николай Петрович сказал, что Максим пока жив, значит, он где-то здесь. Если, конечно, его словам можно верить. Господи, как же нам выбраться отсюда, должен же быть какой-то выход, из любой ситуации всегда есть выход.

В таких размышлениях Мила и провела несколько часов. Время в этой комнате потерялось окончательно, она не могла сказать точно, сколько она тут просидела. Судя по крохотному отверстию в стене, имеющего подобие окошка, на улице было уже темно.

От голода и холода Милу уже начало трясти.

Глава 23

Время продолжало казаться бесконечностью, минута, проведенная здесь, в этом месте, казалась вечностью. Мила чувствовала, как ее начало знобить, все тело ломало. «Вот только этого мне еще и не хватало», – гнала она прочь от себя мысли о болезни.

Вот наконец она услышала, как отпирается засов. Мила почувствовала, как все начинает плыть в глазах, она потеряла сознание.

Очнулась Мила в комнате на кровати. Напротив сидел Николай Петрович.

– Ну что, красавица, наконец-то пришла в себя?

– Что… что случилось? – еле-еле промямлила Мила.

– Твой запас прочности оказался никудышным, несколько часов в камере и ты сразу же ослабла. А ведь тебе всю оставшуюся жизнь, может быть, придется жить в таких условиях, ненадолго же тебя хватит, детка. Через месяц-другой концы отдашь.

– Что вы такое говорите, зачем вы пугаете меня?

– Я не пугаю, такое неяркое будущее ждет дочь преступника. Но, конечно, я могу изменить твою судьбу, но взамен ты и твой отец должны помочь мне.

– Но как? Я же говорила уже вам, я ничего не знаю о папе. Так же, как и вы, я потеряла с ним связь после нападения на дом. Я даже не знаю, жив ли он.

– Я думаю, что с ним все в порядке. Просто он где-то отсиживается.

– Но мне об этом, правда, ничего не известно. Я не знаю, чем могу вам помочь.

– Придется, видно, тебе послужить приманкой, как рыбка на крючке.

– Но послушайте, я прошу вас, пожалейте нас, я не понимаю, что вы от нас хотите. Неужели наша