Даша покраснела и стушевалась.

- Ну что ты? Я же обещал быть честным и справедливым? Верю, что просто так ты бы его не поколотила.

- Да втюрилась она в него, - не выдержала и ляпнула Алина.

- Молчи! Ничего я не втюрилась! Он дурак!

- Ну а что, в дураков не влюбляются? – я немного растерялся от темы, так как девять лет, по-моему, рановато задумываться, не то что говорить о любви.

- Я. Его. Ненавижу!

- Вот вопрос и решился, - облегченно вздохнул я, подхватывая обеих девчонок на плечи и вынося из школы.

И тут я вспомнил о козе!

- Так, девочки, слезаем и слушаем. У меня тут нарисовалось одно перспективное дельце, - я замялся, не зная, что бы такое придумать, чтобы не ляпнуть лишнего. – Я вам нашел няню.

- Фу-у-у!

- Чего?!

- Не совсем няню, скорее помощницу… Да, помощницу. Она поживет у нас, будет помогать по дому, вам с уроками…

- Ты завел любовницу? – подозрительно прищурилась Алька. – Можешь нам сказать, мы уже взрослые, поймём.

Я смутился. Вряд ли они поймут, зато завалят вопросами, к которым я не готов.

- Не любовницу. Помощницу. Но мы договаривались, что никому не расскажем наш секрет, да?

- Помним.

- Вот и ей мы ничего не скажем. Но чтобы она не стала спрашивать, притворимся настоящей семьей. Сможете при ней звать меня… папой? – на последнем слове я споткнулся.

Ведь папы никогда не просят звать их так, дети как-то сами догадываются и зовут их папами. Так что просьба выглядела немного глупой и самое неприятное, унизительной. Словно надо мной стояла директриса и насмешливо повторяла: «Это не ваши дети! Что вы можете сделать для них?»

- А разве мы ненастоящая семья? – тихо переспросила Даша. – Мы самая-самая настоящая, папа.

Она обняла меня за шею, с другой стороны прижалась Алина, и честное слово, у меня заломило глаза, словно в каждый по лопате писка закинули.

- Ну всё-всё. Репетиция прошла успешно! Значит, козе ни слова, при ней я – папа.

- Козе?

- Её зовите Юлей. Козой звать не надо.

От новости, что у него есть дети я припухла, мягко говоря. Этот скот так легкомысленно относился к семье, что запросто мог остаться ночевать в номере отеля с любовницей, привезти её в школу, познакомить с детьми…

- Мы с тобой не трахались. То, что я совал тебе в рот член называется минетом.

Я разозлилась. Была бы я на месте его жены – такого бы терпеть не стала. Это не меня воспитывать надо, а самого Ермакова.

- Пусть минет! Но он был! И как их мать и твоя жена к этому отнесется?

- А ты собираешься моим девятилетним девочкам рассказывать о минете?!

Ну, теперь понятно, что он тупо вешает лапшу на уши наивной женушке. Ничего, я поправлю ситуацию. Может, срок моего наказания быстро сократится. Но через детей я конечно действовать не буду. Не до такой степени я сука.

- Нет, конечно. Но как-то надо объяснить, почему я тут, с тобой…

- Логично. Что-нибудь по ходу придумаю. Но знаешь, вряд ли они удивятся. Рядом со мной постоянно находятся красивые девушки.

От такого признания я остолбенела. Зверь считает меня красивой?

Это так льстило. Даже на фоне других своих шалав, меня он выделил! Именно по красоте. Хм… А я знала! Знала, что понравилась ему. Ну почему в тот злополучный день он отказался пойти со мной? У нас все могло бы сложиться по-другому. Мы могли бы стать идеальной парой. Даже парой года!..

Так, стоп! Этот кобель женат. А я с женатиками не связываюсь.

Черт, и папка расстроится, что такого зятя упустил. Но он, по ходу не знал, что Ермаков женат. Да вообще никто не знает, что Ермаков то примерный отец семейства! Ого!

Тут я заметила его, вышедшего из школы с двумя девочками на плечах. На секунду залюбовалась, насколько органично они смотрятся.

Нет-нет, Юлька, не раскисать! Теперь ты знаешь уязвимость зверя – его жена. Стоит только открыть ей глаза на мужа-кобеля, как долг будет погашен.

Я даже расплылась в улыбке от собственного гениального плана, как поставлю пёсика на колени своим ультиматумом: хочешь сохранить свою тайну – отпустишь меня.

Но тут же поморщилась. Чего-то я еще не созрела уходить. Недостаточно попортила его голубой крови. Может, через пару дней уйду. А там уже в Америку, в новую жизнь без старых долгов.

Ермаков подошел к машине, и я вгляделась в лица девочек, отмечая родственное сходство. Красивые дети. От этого ублюдка неудивительно родить красивых детей, но это еще не значит, что жена у него красавица. Он же признал, что я ему нравлюсь? Что я красивая?

Эх… наши с ним дети были бы идеальными…

Стоп! Черт, о чем я думаю!

- Знакомьтесь, Юля. Это Алина и Даша.

- Здрасте, - недружелюбно процедила та, которая Алина.

Даша вообще промолчала.

Может они красивые, но явно невоспитанные. Нафиг мне такие дети.

Мы уже отъехали от школы, когда я не смогла сдержать прущие из меня ядовитые мысли.

- Многодетный отец! – не смогла сдержать колкости. – Бомонд будет умиляться, когда узнает, кто снабжает их шлюхами.

- Глеб, на следующем повороте сверни в жилые дворы, - спокойно отреагировал Ермаков, даже бровью не повел на мой выпад.

Я огляделась и поморщилась, что-то район отстойный для проживания такого важного человека, да еще с семьей. Лично я лучше бы сдала детей в детдом получше, чем заставляла каждый день ходить и гулять в этих дворах.

- Притормози вон у тех бачков, - продолжал Ермаков руководить Глебом, но и тогда я не напряглась, проявляя блеск в остроумии.

- Неужели все твои девчонки такого низкого качества, что на квартиру в районе получше просто не хватило?

- Нет, у папы девочки легкого поведения, а не низкого качества, - вдруг вставила пигалица и тут же получила суровый взгляд от папаши.

- Сидите в машине.

Я фыркнула. Беззубый какой-то зверь. Кроме нашпигованной плетками комнаты особо и припугнуть то ему нечем. И тут Глеб застонал, глядя в боковое зеркало.

- Что он там делает? – равнодушно спросила я. – Отливает у мусорного бака?

- Хуже, Юль-Андревна. Вы лучше не смотрите.

Естественно после этих слов я вывернула шею, чтобы посмотреть, что там делает Ермаков. Но обзор закрывала открытая крышка багажника. Я сначала усмехнулась, скромник выискался, тоже мне. А потом меня прострелило – в багажнике же мои чемоданы!

Я распахнула дверь, плевав, что она влетела на вколоченную ржавую железяку, проигнорировав рёв Глеба, и взревела сама, когда Ермаков небрежно закинул чемодан в изгаженный мусорный бак и тот брякнул, ударившись о стенки.