Я не сдерживаюсь и со всей силы опускаю кулак на стол. Да так, что дерево под рукой содрогается.

– Я вчера видел их! Видел! Девочки совсем! Мальчики! Блядь, Патрик, они увозят не взрослых людей, которые сами рвутся туда! Они воруют детей и везут в рабство! Если бы твою дочь схватили и увезли этим шакалам?! Ты бы тоже ждал?!

– Прекрати слюной брызгать, босс. Их увозили до тебя сотнями, тысячами. Перевозили в деревянных гробах. Половина могла даже не доехать, если самолет по какой-то причине задерживался.

Я несколько раз бьюсь головой о подголовник кресла и, прикрыв глаза, сжимаю переносицу. Одно дело ― просто знать, но никогда не видеть. Но совсем другое ― видеть и знать, что всех этих ягнят везут на заклание. Практически никто из них не выживет, и это страшно. У меня до сих пор перед глазами стоит картинка: опоенные дети разных возрастов, едва передвигая ноги, идут к самолету, который увезет их в далекую, жаркую страну к монстрам. Там нет людей, только твари, которых нужно рубить на куски. Медленно, смакуя каждую секунду, пока они будут подыхать. И сама мысль о том, что эти дети попадут в лапы к этим монстрам, вызывает содрогание. После того, как этих детей погрузили в самолет, я еще почти сутки не мог избавиться от тошноты. Я думал, убивать людей страшно. Нет, страшно видеть все то, что я видел вчера.

– Что ты предлагаешь теперь делать? ― спрашиваю севшим голосом.

– Не торопиться. Следовать плану.

– Какому нах*й плану, Патрик? ― восклицаю я с ухмылкой. ― Ты не слышал меня? Я передал Заиду новость.

– Тогда все, что я могу тебе сказать: ты поторопился, теперь жди вестей от этого зверя. А он зверь, Финн, не человек. И то, что ты знаешь о нем ― лишь верхушка айсберга. Самое смачное скрыто под водой. Ледяной.

– Красиво звучит метафорой. А по сути?

– А по сути… ― Патрик прищуривается, а потом его взгляд становится серьезный. По такому взгляду можно было бы вычислить в нем полицейского на раз. Но этот старый хрен хорошо умеет держать лицо. ― По сути ты в заднице. Прячь свою женщину и готовься к полномасштабной войне.

– Дай угадаю: ты умываешь руки?

– Я их готовлю крепче сжимать ствол. Потому что ты теперь с оружием не только спать будешь. Ты даже отлить без пистолета не выйдешь. Заид жестокий. Беспощадный. Если ему перекрывать кислород, он камня на камне от этой страны не оставит.

Я тяжело вздыхаю. Да, я поторопился, наверное. Не потому что так говорит Уолш, а потому что он прав. Я настолько был впечатлен страшной картиной, что даже не удосужился дважды подумать прежде, чем позвонить Заиду.

– Я могу откатать назад.

Патрик качает головой.

– Не уверен. Но попытаться стоит. Тебе нужно лететь к нему и решать этот вопрос.

– Нужно спрятать Мишель.

– Да уж куда надежнее, чем в твоем доме? Под носом у врагов?

– Она тут, как на ладони, Патрик.

– На твоей ладони, Финн. Никто не защитит ее так, как ты. Не поэтому ли она стала твоей женой?

Дверь в кабинет распахивается, и на пороге возникает встревоженный охранник. Я сразу напрягаюсь и хмурюсь. Неужели Заид уже начал боевые действия?

– Босс, на кортеж напали, ― запыхавшись, говорит он.

– На какой кортеж? ― спрашиваю я, слегка склонив голову.

– Кортеж вашей жены, ― отвечает охранник.

– Не понял? Какой нах*й кортеж? ― спрашиваю, едва сдерживаясь, чтобы не разорвать этого тупицу.

Я медленно поднимаюсь, нависая над столом, и упираюсь в него кулаками.

– Так… они ж поехали… в замок… ― бормочет он.

– Какой нах*й замок?! ― реву я. ― Кто разрешил?!

– Так вы же…

– Я запретил ей выходить из комнаты! Я лично тебе говорил, что можно?!

– Нет. Но Киан… он сказал, что вы разрешили. И она же поехала не одна…

– А с кем? ― уже практически шиплю я.

– Так Кали ее сопровождала и шестеро наших парней.

– Кали? Кали?! Я сказал найти суку и привезти на склад, а не подпускать к моей жене! Вы конченные идиоты! ― взревел я.

Внутри меня все пенилось и взрывалось.

– Быстро. Обстоятельно. По сути. ― выплевываю слова, а у самого на затылке шевелятся волосы.

Они обставили меня. Кто? Кали? На кого эта сука работает? Мы уже месяц ее ищем, но она так искусно скрывалась, что даже следов ее семейства было не найти. И теперь этот тупоголовый урод говорит мне, что Мишель вот так просто увезли из моего дома, пока я сижу тут в кабинете в офисе и пытаюсь, сука, придумать, как уберечь ее от гнева Заида.

– Киан сказал, что вы позвонили. Что разрешили Кали снова приходить к Мишель. И что захотели порадовать жену, отпустив ее в замок. Приказали сопровождать и вернуть к полудню.

Я трясу головой. Бред какой-то. Разве только если…

– Мой начальник охраны крыса, ― выдавливаю из себя. ― Эта сука слилась.

– Понял, ― кивает Патрик.

– Дальше! ― рявкаю на охранника.

– Они поехали к замку. Там началась перестрелка. ― Я сглатываю слюну, борясь с тошнотой. Мишель опять в эпицентре перестрелки. ― Дальше я ничего не знаю. Дин успел только крикнуть, что на них напали. Я слышал выстрелы и крики, но Дин мне больше не отвечал.

– Мишель? ― еле выдавливаю из себя.

Охранник качает головой. А потом он видит мой взгляд и слегка, по инерции, пятится назад.

– Пиздец будет всем, если с ее головы упадет хотя бы волосинка, ― приглушенным голосом произношу я.

У меня так все стягивает внутри, что я практически не могу сделать следующий вдох. А потом мой телефон на столе звонит. Заид. Я знаю, что он хочет мне сказать. И мне требуются все силы, чтобы ответить на звонок спокойно.

Мишель

Я думала мне было страшно, когда Финн убивал мужчину под забором поместья. Потом я думала, что мне было страшно, когда в нас с Кали стреляли. Но нет. По-настоящему мне стало страшно, когда меня затолкали в огромный черный джип и куда-то повезли. Мужчины, находящиеся в машине, разговаривают на незнакомом мне языке. Они периодически смеются, но в машине все равно чувствуется напряжение. Я выглядываю в окна, насколько мне позволяют сидящие по обеим сторонам громилы, пыталась понять, куда мы едем. Но, увидев белоснежный частный самолет, все сомнения отпадают. Мы в приватном аэропорту, и меня собираются вывезти из страны. Такой свободы я хотела? Паника накрывает с головой, и я начинаю брыкаться и кричать.

Меня выволакивают из машины и затаскивают в самолет. Как бы я ни кричала и ни отбивалась, все бесполезно. В итоге я пристегнута к креслу не только ремнями безопасности, но и наручниками. Рот мне заклеили скотчем, чтобы, видимо, я перестала сыпать проклятиями и угрозами, прикрываясь именем своего мужа. Странно, но мужчина, который клеил липкую ленту на мое лицо, дважды извинился и сказал, что это вынужденная мера.