Все время полета я смотрю на облака в круглом окошке иллюминатора и думаю о Финне. Именно в этот момент я понимаю, какой дурой была, и почему Финн все время запирал меня в доме. Он прекрасно понимал, чем обернется моя попытка вырываться на свободу. Меня выкрали, а я даже не знаю, кто они такие и зачем я им. Знает ли Финн? Я питаю огромные надежды на то, что знает. Что мой рыцарь снова примчится ко мне и спасет. Только есть ли ему смысл спасать идиотку, которая все время все портит?

Приземлившись, меня снова грузят в такой же огромный джип и везут куда-то. Мы проезжаем по обычным улицам огромного мегаполиса. В другой момент я бы любовалась городом, в котором, кроме высотных зданий, были островки оазисов среди этой пустыни. Прохожие на тротуарах одеты непривычно для меня. Мужчины в длинных белых одеждах и с белыми накидками на головах. Женщины укутаны по самые глаза в длинные одежды. Арабская страна, в которой я никогда не была и ничего о ней не знаю. Глядя на такую одежду, я чувствую себя практически голой в джинсах и футболке.

Мы едем довольно долго и оказываемся у высоких ворот, которые тут же открываются, впуская нашу машину. Вдоль подъездной дорожки растут пальмы, а заканчивается она огромным, пафосным фонтаном. Когда мы выходим из машины, я смотрю на строение. Это не дом и даже не особняк. Кроме как «восточный дворец», я бы это здание не назвала. Охранники снова берут меня под руки и ведут по этому дворцу через длинные, широкие коридоры, от пола до потолка выложенные мрамором. Мы проходим широкий холл с еще одним фонтаном, возле которого сидят мужчины, негромко о чем-то переговариваясь. Как только я смотрю на них, они отводят взгляды.

Мы останавливаемся у высоких двойных резных дверей. Вообще шик, в котором утопает этот дворец, воспринимается мной, как перебор. Но отдельные элементы ― как, например, красивая роспись на стоящих на постаментах вдоль всего коридора широких, тяжелых вазах, наполненных водой, или вот эти двери ― притягивают внимание. Их хочется рассматривать часами. Охранник дважды стучит, и двери тут же распахиваются. Меня заводят в огромную комнату. Взгляд блуждает по вороху подушек на небольшом пьедестале, перетекает на музыканта, сидящего в углу и играющего на струнном инструменте. Потом я смотрю на танцующую, практически обнаженную девушку, тело которой прикрывает только тонкая газовая ткань. А потом я вижу его. Огромный, как гора, с мрачным тяжелым взглядом и хищной улыбкой.

– Здравствуйте, миссис Фоули, ― елейным голосом произносит он. Мужчина мог бы показаться симпатичным и даже красивым, если бы не повергал меня в такой ужас.

Мой взгляд мечется к девушке, сидящей у его ног. Я не вижу ни ее лица, ни фигуры. Но огромные, чистые глаза смотрят на меня с любопытством и сочувствием.

Мужчина шевелится, и я снова перевожу взгляд на него. Он указывает мне на подушки слева от него.

– Присаживайтесь, миссис Фоули. Вы, наверное, голодны.

Он кивает, и слуга ― молодой парень в шароварах и тонкой тунике, ― покидает помещение. Охранник не очень деликатно подталкивает меня вперед. Мужчина на подушках качает головой и грозно смотрит на бугая.

– Нельзя так обращаться с гостьей, Валид.

– Простите, господин.

– Свободны, ― кивает мужчина охранникам, и те выходят. ― Присаживайтесь, миссис Фоули, вам нужно поесть. Нас с вами ждет очень интересная беседа.

– Спасибо, я не голодна, ― отвечаю я, стараясь не смотреть ему в глаза. У меня уже сработал инстинкт сродни тому, когда стоишь перед опасной собакой. Не смотреть в глаза, не делать резких движений.

– Я настаиваю, ― жестче произносит мужчина. ― Возможно, в своей стране вы можете отказать хозяину дома, но в наших краях это считается оскорблением.

Я решаю, что испытывать судьбу в моем положении ― значит, усугубить свою ситуацию, поэтому покорно присаживаюсь на подушки. В комнате появляется тот же слуга, а за ним идут еще трое. Они быстро расставляют на низком столике перед нами разнообразные блюда, и снова удаляются, поклонившись своему хозяину. Все это время мы с девушкой, сидящей на противоположном краю стола, рассматриваем друг друга с интересом, пока мужчина сверлит меня взглядом.

– Приступайте, ― командует он, и мы начинаем есть. Нужно отдать должное: блюда великолепны. ― Я не представился. Меня зовут Заид, и я хозяин этого дома.

– Почему я здесь? ― спрашиваю я. ― Что вам от меня нужно?

Заид усмехается.

– Мишель… Могу я называть вас Мишель? ― он приподнимает одну густую черную бровь.

– Не думаю, что у меня есть выбор.

– Всегда есть, Мишель, ― отвечает он, склонив голову немного вбок. ― Вы ― дорогая гостья в моем доме. Так что вы можете выбирать, как хотите, чтобы я вас называл.

– Зовите Мишель, ― киваю я, снова решив не спорить.

– Это моя душа, ― указывает он на девушку, которая продолжает смотреть на меня. ― Моя Джанан.

Она бросает на него быстрый взгляд и смотрит на свои руки. Сквозь тонкую накидку на лице я вижу ее улыбку. Неужели ей нравится находиться рядом с этим зверем?

– Зачем вы привезли меня сюда? ― спрашиваю, глядя, как Джанан каждый раз, поднося вилку ко рту, приподнимает покров с лица, а потом снова опускает, убирая пустую вилку. Это, наверное, чертовски неудобно.

– Хочу, чтобы ты погостила немного. Думаю, через пару часов к нам присоединится твой муж.

– Финн тоже прилетает? Он знает, что я здесь?

Заид кивает.

– Он уже даже на пути к нам.

– Вы хотите что-то получить от него, поэтому схватили меня?

Заид смеется. Сложно в таком признаваться, но у него приятный, низкий, слегка хрипловатый смех.

– Женщины настолько непосредственны, что это умиляет. Мне, несомненно, нужно кое-что от твоего мужа, Мишель. Но я бы не стал использовать тебя в качестве инструмента для достижения цели. Не этой, во всяком случае. ― Теперь я смотрю на него, прищурившись. Он лжет, но делает это мастерски. Я бы, может, и не распознала его лжи, но прекрасно понимаю, что от меня толку никакого, кроме как надавить на Финна. ― Я хочу предложить тебе остаться в моем доме. Навсегда.

Мишель

– В каком смысле? ―я тяжело сглатываю ком, который встает поперек горла.

Заид улыбается.

– Ну ты же хотела сбежать от мужа. Вот он ― твой шанс. Ты можешь остаться здесь, быть частью моего гарема. Ты красивая женщина, Мишель.

Я снова резко перевожу взгляд на девушку напротив. Ее улыбка немного потускнела, но не исчезла совсем. Видно, что она натягивает ее на лицо практически насильно. Ей не нравится эта идея, как не нравится сделанный в мой адрес комплимент.