Затем последовала краткая лекция о достижениях в области физики, скорость и количество возникновений которых можно было сравнить с продвижением немецких самолетов за последние месяцы. Об открытии немца по имени Отто Хан, что атом урана может распадаться надвое. Предположение датского ученого Нильса Бора на лекции в старом колледже Стилвелла о том, что когда такой атом распадается, он запускает цепочку, обладающую гигантской силой и мощнейшей энергией. Слово «бомба».

— «ГидроНорск» производит тяжелую воду, — терпеливо объяснял молодой Стилвелл, — Вы знаете, что это очень сложное производство, и очень недолговечный продукт, так что некоторые люди — и один из них ваш нобелевский лауреат, Жолио-Кюри — полагают, что эта вода может снизить скорость частиц. Контролировать их. И этой цепной реакцией можно управлять…

Альер занялся делом «ГидроНорск» для того, чтобы наточить зубы в банковских делах. Это была небольшая компания, расположенная на берегу отдаленного залива где-то на севере, не проявлявшая интереса ни к кому, кроме ученых, которые производили их тяжелую воду. Банк Парижа и Нидерландов владел 65 процентами их акций.

— Пусть Альер возьмет «ГидроНорск», — сказали банковские менеджеры, уверенные в его невежественности. — Вряд ли он это осилит.

Он осилит, но для Филиппа Стилвелла.

Газеты сообщали о том, что американец был просто «найден мертвым», ничего об убийстве или даже насилии, но Альер задумался, энергично шагая на окраину Сен-Жермен, подвергся ли Филипп насилию перед своей смертью.

Если бы он заговорил, если он выдал хотя бы одну десятую того, что было у него в голове, всем им уже грозила бы опасность. Возможно, решение Дотри о переезде пришло ему в голову слишком поздно.

«Кто был осведомителем? Кто? Кто? Кто-нибудь из министерства, один из иностранцев в лаборатории Жолио, или сам Жолио…?»

Альер зашагал быстрым шагом, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих или на то впечатление, которое он производил: ищущий чего-то худой человек, безобидный, в испарине.

Неподалеку от входа в Люксембургский сад он вдруг остановился, словно у него под ногами взорвался патрон.

Навстречу ему, опустив голову, шел Фредерик Жолио-Кюри с выражением невероятной сосредоточенности на волевом лице. Он шел по одной из тропинок сада, словно в мире ничего больше не существовало, кроме уравнения, которое он мысленно решал.

Перед тем как окликнуть физика по имени, Альер заколебался. Он бросил взгляд на часы. Уже час или два как стемнело.

Он пошел вслед за ним.

Ее выписали из больницы для иностранцев, так как она настаивала, что чувствует себя хорошо, и доктор согласился, что двоение у нее в глазах прошло. В любом случае, больница нуждалась в еще одном свободном месте. Он слышала истории об обстрелянных поездах, как их оттаскивали на обочину по пути из Бельгии во Францию, выбрасывая убитых и раненых, растерянных и плачущих детей. Она ловила обрывки фраз на французском, неуверенно шагая по комнате в халате, за ней наблюдали фламандка и голландка. Большинство из тех, у кого были менее серьезные травмы, сидели на стульях около ординаторской, и Салли поняла, что они провели там весь день. Если бы ее не привезли до рассвета, с ней бы не стали столько возиться.

Она мельком взглянула на бланк, который ей дали подписать, в висках стучало. Ее отправили в больницу без одежды и противогазной сумки, что означало, что при ней не было ни документов, ни денег, но она поняла, что в больнице действовала гибкая система; сколько беженцев находилось в подобном положении?

— Вы отправите мне счет? — спросила она, стараясь говорить с достоинством.

— Он уже оплачен, — ответил медсестра, — джентльменом, который позвонил и сказал, что заберет вас домой.

Херст, подумала Салли, ее сердце екнуло, и она оглянулась, но увидела суровую фигуру Макса Шупа, который проходил через двойные двери коридора.

Она постаралась придать лицу невозмутимое выражение, хотя ее сердце забилось быстрее. Шуп был одет в темное пальто и аккуратно завязанный белый шелковый шарф, и на секунду она снова пережила то мгновение, когда стояла в дверном проеме своей квартиры, а к ее горлу тянулась пара рук.

— Салли, дорогая, — он протянул ей руку, она была сухая и прохладная на ощупь. — Я так сожалею о случившемся. Одетт очень зла на меня. Я ни за что не должен был отпускать вас той ночью одну домой.

— Но что вы могли сделать? — резонно ответила Салли.

— Да, — он надул губы. — Я понимаю, вы не поехали сразу к себе домой. Вы заехали… в посольство.

— Да, — Салли вспыхнула, впервые осознав, как воспринял Макс Шуп ее импульсивный визит в резиденцию посла — хотя она и не доверяла Шупу и подозревала в убийстве каждого работника «С. и К.». Но кем он ее считает: маленьким ребенком, которого надо контролировать и выговаривать за то, что она не послушалась папочку? Ее смущение переросло в гнев. Мужчины, они всегда пытаются руководить моей жизнью…

— Тем вечером, увидев Филиппа, мне стало так одиноко, — четко произнесла она. — Все эти французские полицейские, они выгнали меня из комнаты, даже не ответив на вопросы… Мне нужно было поговорить с кем-нибудь из американцев. Беспристрастный слушатель.

— Я понимаю, — взгляд Шупа равнодушно блуждал по изгибам ее шеи, как будто он разглядывал барельефы в Лувре. — Не очень умно оставаться одной. Я пообещал Одетт привезти вас прямо к нам, чтобы вы могли нормально поесть и выспаться на удобной кровати. Вы взяли с собой свои вещи?

— Я лучше поеду домой, — ей было стыдно за свою грубость, — я очень устала, Макс. Сегодня из меня плохая компания, и из вещей у меня только этот халат.

— Глупости, — его холодные пальцы схватили ее за локоть. — Одетт не будет со мной разговаривать, если я приеду без вас. Она одолжит вам какую-нибудь одежду.

В ее душе появилась тень сомнения. От него невозможно было отделаться, тем более он оплатил больничный счет. Конечно, все из-за Филиппа: Шуп хотел помочь невесте Филиппа, если не смог предотвратить убийство.

— Меня не убедили, — сказала она быстро, когда они спускались по лестнице, — факты насчет смерти Филиппа. В гостиной были бокалы…

— Обо всем этом уже позаботились, — прервал ее Шуп, — я говорил с полицией сегодня утром. Они признали это несчастным случаем. Они готовы вернуть останки.

— Но…

Он холодно посмотрел на нее.

— Скандала не будет, Салли. Я забронировал тебе билет до Нью-Йорка на торговом корабле «Клотильда», который отходит из Шербура. Вы отплывете вместе с телом Филиппа на борту в четверг днем.

— В четверг? Я не готова уехать из Франции всего через два дня. А как же моя работа… и все мои вещи…

— Я отправлю кого-нибудь к вам на квартиру, чтобы все собрать, — сказал Шуп. — Вы останетесь с нами до отъезда.