А затем, не обращая внимания на какие-то невнятные слова этой девушки, на её расфокусированный взгляд и на слабые пальцы, попытавшиеся ухватить его за ворот рубашки, Аксэль уверенным внутренним порывом призвал магию и утащил девушку в портал.

* * *

— Отпусти меня, — прохрипела я, пытаясь судорожно сообразить, какой из многочисленных антидотов может меня спасти.

Очень неприятно было осознавать, что его, кажется, нет.

— Просто замолчи, — не скрывая собственного раздражения, бросил мужчина, за плечи которого я продолжала отчаянно цепляться в попытках не провалиться в забвение.

Выходило плохо, пальцы были непослушными, а его чёрная рубашка — слишком скользкой для того, чтобы я могла за неё ухватиться. Вот и получалось, что руки постоянно соскальзывали. Но я не сдавалась! Умирать не хотелось, оставлять Арлим одну не хотелось вдвойне. Да я просто не могу умереть!

И Аксэль, кажется, был с этим полностью согласен. Он что-то говорил, но до моего сознания доносились лишь неясные обрывки, почему-то рычание и ещё что-то… Голова отказывалась работать, как и весь остальной организм. Меня просто всё сильнее тащило на дно…

— Не смей умирать, — прозвучало отчётливее всего остального, на самое ухо, а потом меня осторожно подкинули вверх.

Удерживающие меня руки исчезли, я сама, на краткий миг зависнув в воздухе, сорвалась куда-то вниз. И всё летела, летела, летела, кажется, целую вечность. Пока не почувствовала слабый удар и прямо над головой не сомкнулась водная толща!

Воды оказалась везде! Она забилась в рот и в нос, защипала и заколола всё тело, лишая меня возможности дышать, видеть, шевелиться!.. Паника! На короткое мгновение она захлебнула меня, подобно этой воде, сжала всё тело, сковало сознание страхом!..

А потом я почувствовала чьи-то руки, что крепко ухватили меня за ворот рубашки и решительно выдернули на воздух.

Воздух! Он был… обжигающе холодным! Ледяным! Забивающимся внутрь меня острыми осколками, ранящим органы, разрывающим плоть! И от этого воздуха не было никакого спасения, он лишь добавлял боли в моё всё ещё угасающее сознание!

— На меня смотри! — Велел крайне злой эймот Мьярис, чьи чернильно-чёрные глаза сейчас заслонили мне весь остальной мир.

Буквально! Он стоял настолько близко, что кроме его глаз я не видела ничего больше!

Но если бы только это меня волновало. Было кое-что намного, намного более плохое: я не могла дышать! Сковавший тело лёд стремительно сменялся сжигающим изнутри жаром, от которого я также не могла спастись, укрыться, избавиться…

Яд, о котором я столько читала, столько слышала, столько знала, прямо сейчас пожирал меня изнутри!

— Я сказал: смотри на меня! — Буквально взревел разъярённый мужчина, ощутимо тряхнув меня за плечи, отчего всё моё тело, словно тряпичная кукла, пришло в движение.

Его громкий голос звоном проник внутрь меня, на какие-то мгновения выбил прочь все остальные мысли и даже чувства, заставляя меня прислушаться к его рваному выдоху и широко распахнутыми глазами уставиться прямо в его суженные от бешенства глаза.

А затем, добившись, наконец, желаемого, Аксэль придвинулся ещё ближе, уткнулся лбом в мой лоб и зашептал что-то очень-очень быстро. И он всё шептал, переместив ладони с моих плеч на мою шею, большими пальцами не позволяя опустить голову, крепко держа и… и не позволяя мне умереть.

Почему-то я поняла это лишь после, когда внезапная слабость начала отпускать и мозг смог соображать в достаточной степени, чтобы сообщить: магией, пусть даже очень сильной, от отравления не спасти.

И, подтверждая это, живот скрутило спазмом столь сильным, что я согнулась бы пополам, не держи маг мою голову. Из глаз брызнули предательские слёзы, зубы с силой сжались, а я сама, едва чувствуя покалывающие ледяные пальцы, дотянулась до пряжки на ремне, нажала на скрытый рычажок и скорее рефлекторно, чем осознанно поймала выпавшую в ладонь коробочку.

И протянула её Мьярису.

Ему хватило одного короткого взгляда, чтобы понять, что в ней находится. После меня саму осторожно усадили прямо на землю, прислонив спиной к огромному спасительно холодному валуну возле сияющего в ночи озера, в котором до этого искупали. А мужчина же, ловко перехватив из моих слабых пальцев коробочку, принялся сосредоточенно в ней что-то искать.

И нашёл. Потом ещё что-то, и ещё, и ещё. А потом, не отвлекаясь от продолжающихся поисков, открыл портал, сунул в него руку и, даже не глядя, вытащил стеклянный шприц. Его оставил висеть в воздухе над мгновенно разгоревшимся огоньком, а сам закрыл коробочку с моими антидотами, в которых я сейчас при всём желании не разобралась бы, задумчиво на неё посмотрел и… сунул себе в карман.

Проигнорировав мой возмущенный взгляд, схватил четыре найденные ампулы и поочередно набрал в укол. Все четыре! В один укол! А потом откинул в сторону ненужные уже ампулы, что сгорели в чёрном пламене даже раньше, чем коснулись земли, и с вот этим устрашающим нечто шагнул ко мне!

Я не боюсь игл, даже тех, что сейчас воткнут в меня. Я просто не одобряю столь решительное смешение нескольких противоядий. Я даже не знаю, что именно он там намешал! А что, если Аксэль Мьярис надумал меня убить? Хотя… убил бы уже давно. У него для этого было много возможностей.

А он, пользуясь моей временной невменяемостью, присел передо мной на одно колено, на второе положил мою руку, а затем быстро и ловко вогнал под кожу иглу, которую я даже не почувствовала.

Зато видела, как прозрачная жидкость стремительно теряется где-то в крови. И, что удивительно, работала его смесь тоже стремительно.

Первым свою работоспособность вернули лёгкие, которые до этого, кажется, работали из последних сил, перерабатывая крохи воздуха. Затем резко, словно по щелчку, заработало сознание, после потеплело тело, а потом… А потом, в общем, всё, потому что слабость пусть и отступила, но всё равно осталась. Как и головокружение, как и тошнота, как и сонливость.

Как и желание убивать. И первыми на очереди были храмовники.

— А они очень важны? — Спросила я безразлично, что вышло хрипло и откровенно жалко: отдышаться я всё ещё не могла.

— Храмовники? — Правильно понял меня эймот, взглянул на пустой уже шприц в своих руках, а потом взял и сжёг его, скинув тёмный пепел прямо на землю. Протянул руку, прикоснулся к кровоточащей ранке на сгибе моего локтя и залечил ту в одно мгновение. И лишь после этого поднял голову, серьёзно посмотрел мне в глаза и мрачно уточнил: — А ты почему спрашиваешь?

Самое забавное, что мы оба знали, почему именно я спрашиваю. Но он мне только что жизнь спас, так что мне и повторить несложно:

— Так просто, из вежливости, — качнула головой и тут же об этом пожелала, когда смещение картинки последовало за глазами лишь только спустя пару мгновений.

А Мьярис взял и запретил: